Борис Борисов - Гитлер-Освободитель. Губернаторы не врут

– Ресторан у нас закрыт до обеда, – строго сказала мне тетенька на каблуках и в халате в цветочек поверх рабочего, – Могу вам налить кипяточка. – Так вы из газеты, насчёт хомяка? – посмотрела она на меня с таким видом, словно знала про меня все заранее – когда я приеду, когда уеду, куда пойду, куда не пойду, и что потом напишу.

Да, вся эта истории завернулась вокруг хомяка. И наша газета – «Хомяковская Правда» – конечно, не могла обойти её молчанием. В конце концов, кроме рубрик «Опять схомячили» (про приватизацию и планы нашего родного Правительства), и «Хомячьи радости» – о еде готовке, и кулинарии нужно было ещё чем-то подтверждать своё высокое имя.

На этот момент об истории хомяка я знала ровно столько же, сколько и все остальные. В четверг, на улице Розы Люксембург дом семь, 14 летняя девочка назвала своего хомяка Тёму «толстой жопой», что услышала соседка, активистка известной экологической организации и написала заявление в прокуратуру города о жестоком обращении с животными. Теперь хомяку грозит изъятие из семьи, и – О, парадоксы законодательства! – Но закон суров, возможное усыпление по решению суда, если ему не будут назначен опекун. Страсти разгорелись нешуточные – граждане вначале вдрызг переругались в интернете, истратив весь свой запас обидных кличек, и уже дважды выходили на улицы как в поддержку прав животных на достойное обращение, так и с противоположными, явно экстремистскими лозунгами.

Около памятника Ильичу в центральном парке произошла стычка, во время которой экстремисты – противники прав животных вырвали у экологических активистов плакат «Права животных прежде всего», сломали активистке Карле Лазаревне очки, носимые ей бессменно с 1956 года, и пообещали вставить этот плакат экологическим активистам в чувствительное место, если увидят их ещё раз «с этим дерьмом». Как говорят, была и вторая драка, покруче, в подворотне, последствия которой ещё более печальны. Из города поступили тревожные известия о двух побитых собаках и пропавшей кошке, после чего в город был направлен полицейский вертолёт и спецназ, но эти факты пока не нашли своего точного подтверждения.

До этого никому кроме товарища Артема и местных жителей неизвестный райцентр попал в фокус внимания: зачастили журналисты, правозащитники, и, как говорят, вопрос на контроле уже у семи-восьми крупных международных экологических и правозащитных организаций. Дело приобрело даже политический окрас. Но наших московских политиков взялась окучивать шустрая не по годам ведущая рубрики «Опять схомячили» Алиса Кучкина, которая уже вязла душещипательные комментарии у Жириновского, Зюганова, Виктории Бони и посла России вна Украине Зугабова, который поведал ей в частности о том, что: «Резонансное Дело хомяка Тёмы наконец-то объединило россиян и украинцев, показал воочию, что у проблематики прав животных нет границ» , и также что: «К посольству России киевские активисты уже несут цветы и мягкие игрушки, в знак поддержки прав хомяка Тёмы и прав всех животных в России на достойное обращение». Так что там тоже все очень интересно развернулось, но у меня тут своя поляна.

Первым делом, разумеется, надо в прокуратуру. Здание надзорного органа ничем не выделялось из общего ряда клетовских домов – либо послевоенные, все оштукатуренные и крашенные в желтый цвет, очень красивый, по мнению местных архитекторов, с лепниной, карнизами и другими фактурными излишествами, либо другие, непонятного возраста коробки красного кирпича, сами напоминающие кирпичи, и сложенные так, что как бы говорили нам за своих неведомых строителей: «Я не люблю свою работу… Я не люблю свою работу… Чёрт, как же я ненавижу свою работу!» .

Единственным отличием прокуратуры от окружающих зданий был парадный подъезд, сверкающий новым белым пластиком, стая ворон, рассевшаяся вокруг прокуроров по верхушкам вековых лип и штук двадцать иномарок разной степени крутизны, оттеняющие обычные для местного пейзажа Жигули, Волги и всякие прочие Дэу.

– Юлия Петровна, из московской газеты? – раздался голос изнутри красного Рендж-Ровера, машины с плоской и широкой мордой, припаркованного на самом козырном прокурорском месте.

Я помяла айфон в руках в знак согласия. Из джипа вышел прокурор, как две капли лицом похожий на свой автомобиль, разве что лицо прокурора было немного менее красное, но потом оказалось, что это только пока.

– Наш отдел проводит служебную проверку по этим фактам, – не ожидая от меня никаких вопросов включил третью передачу прокурор. – Я руководитель Отдела прокуратуры по Ростовской области, Веритасов, Олег Плахович, проверку проводит наш сотрудник Крысин Леонид Юсупович. Дело непростое – но раскрываемое…