Наталья Филиппова - Сказки безмолвного шепота

У первого из них не было постоянного жилья, и в то же время окружающих охватывало такое чувство, что он был одновременно везде. Красивое, горячее, беспокойное существо! Он был не способен думать о собственном убежище. В нем собрались все мыслимые и немыслимые человеческие недостатки, но все это можно было очень просто простить за один лишь его Дар делать людей живыми и счастливыми. Он смотрел на людей, смотрел на предметы и явления и мог одним лишь словом выразить самое заветное в них, мог одним лишь взмахом руки построить для человека то сокровенное убежище, о котором тот не мог рассказать словами.

А второй… Второй строил дома из камней, удобные и надежные, но… Целыми ночами напролет без отдыха и сна он бродил по комнатам и коридорам, приходя в ярость от мысли, что именно сейчас, в этот момент на улице тот первый собирает вокруг себя толпы народа одним лишь своим голосом, не зная и не желая знать, как у него это выходит. Каменный строитель, стараясь отвоевать внимание людей, буквально затопил город своими домами, но… появлялся тот ненавистный первый, который за несколько секунд на маленьком клочке земли мог занять одним лишь своим взглядом всю Вселенную. Хотел бы второй украсть у него Дар, но красть было нечего. И тогда он просто выгнал беднягу из города, позволив ему жить только на небольшом отрезке мокрого холодного песка, на берегу темного, беспокойного моря.

Бедняга неподвижно сидел на берегу: людская жестокость, которую он не мог понять, сковала его, и он не мог пошевелиться. А второй смотрел на него из окна своего «теплого», «уютного» дома, вот уже несколько часов смотрел, не зная, почему он не может оторвать глаз от этой фигуры. Между ними происходил странный диалог: каждый думал о своем, каждый думал по-разному, но оба думали об одном и том же. Мысли одного были вопросом, а мысли другого – ответом на них. И независимо от того, к чему привел этот диалог, каждый остался на своем месте.

Чтобы не происходило с нами, чтобы мы не совершали, все и всегда остается на своих местах. А в мире всегда остается жить то, что живет в нем и по сегодняшнюю минуту…

Это был старый и очень красивый обычай, настолько старый, что не осталось ни одного человека, кто бы помнил, в какой стране это было. Каждый человек, по этому обычаю, проживший определенное количество лет, которое исчислялось несколькими десятками, должен был пройти через одно испытание: какой-то, достаточно большой отрезок времени ему нужно было провести в изолированной от всего и от всех комнате в полном одиночестве, полной предметной пустоте. Наверное, тот, кто это придумал, отлично знал: ничто не рассказывает о человеке так хорошо, как его одиночество, и то, как он его переносит!

Излишне говорить, что реакции тех, кто проходил через это испытание, были самые разные. Все эти люди любили жизнь или только думали, что любили. А оказалось, что они все любили ее, но разными «органами». И, естественно, любовь одного резко отличалась от любви другого.

Кто-то медленно дичал, с каждой минутой все более и более теряя человеческий облик. Ведь чтобы быть человеком и полно чувствовать жизнь, им необходимы были все человеческие привычки, обряды, ритуалы, правила: они настолько любили жизнь, что помнили не ее, а лишь себя на ее фоне.

Кто-то бурно сходил с ума: они настолько любили жизнь, что не могли жить без себе подобных, будто вампиры, которые не могут существовать без глотка чьих-то сил.

Для кого-то одиночество было самым страшным на свете: они настолько любили жизнь и радовались ей, что несколько раз переступали ее порог в прошлом. И теперь простая человеческая память стала для них непобедимым врагом, палачом и убийцей.

Кто-то пытался покончить с собой: они настолько любили жизнь, что старались как можно скорее от нее избавиться.

Но были и те, которых совсем не было слышно, будто они вовсе исчезли с лица земли. Они настолько любили жизнь, что помнили каждую ее мелочь, каждую ее подробность. И в эту дарованную им передышку старались вспомнить все то, что они видели и познали. Для того, чтобы затронуть все то, что хранила их память, не хватило бы и сотни человеческих лет.

А по ночам им снились глубокие, красивые, спокойные, цветные сны, которые и наполняла та жизнь, которую они так любили. Иногда они смеялись добрым, чистым смехом, доходя в своих мыслях до чего-то особенно им дорогого. Им не страшно было оставаться один на один с собой, потому что они видели не себя в этой жизни, а саму Жизнь внутри себя! Именно этих людей в конце испытания называли Любящими. Кого-то или что-то конкретно? Да нет, Любящими вообще. Любящими Жизнь внутри себя, а не себя внутри этой Жизни…