Олег Северянин: Однажды. Сборник прозы

На карте уже находилось двенадцать аккуратных округлых дырочек и на этот раз, усевшись в кресло поудобнее, я ловким, привычным движением руки сотворил тринадцатую. Ребята глупо подшучивали над числом, а я как старший, не обращая на скабрезные шутки внимания, с горделивым и одновременно дурашливо-пафосным видом, принялся набирать номер таксопарка, надеясь на то, что современная возница примчится к нам очень скоро и доставит нашу ватажку до места кутежа, разврата и прочих увеселительных забав. Моим надеждам все-таки суждено было сбыться и через десять минут, выйдя из парадной, мы обнаружили мотор и водителя, который со скучающим лицом прислонился спиной к капоту автоматической колесницы.

– В кабак! – скомандовал я ему.

Прибыв на место, мы оказались в каком-то странном и мрачном месте, напоминающий средневековый быт или ну скажем таверну позапрошлого века, в которой кутили и пропивали свои имения и состояния средневековые рыцари, обласканные вниманием местных куртизанок или красивых юношей? На стенах располагались самые настоящие, зажженные неизвестным мастером факела, которые безбожно чадили, распространяя вокруг себя зловоние, полностью убивая кислород, но взамен предлагая человеческому роду свет и тепло. Вместо привычных нашему восприятию столиков, вдоль стены расположился один общий стол, окруженный с двух сторон длиннющими лавками, на которых сидели люди, вкушали яства и запивали спиртным или наоборот, сначала пили, а затем закусывали… или совсем наоборот?

Я обратил внимание на официанта, ловко и игриво подносящего спиртное гостям. Он не вписывался своим внешним видом в средневековую обстановку кабака, был облечен в одежду современного европейского мужчины, все делал аккуратно и быстро, не забывая улыбаться всем присутствующим одновременно. Напротив стола, так же не вписываясь в средневековый быт, вдоль стены располагались торговые аппараты с чипсами и газированной водой, шоколадками и жвачной резиной, которая, судя по рекламе, поклялась на все века избавить человечество от непонятного кариеса, холодным чаем и сигаретами с ментолом. Автоматы были очень ярки, по-бесовски хитроумно подсвечены и вызывали в душе так и не понятый мною соблазн. Там же находилась яркая сцена, усыпанная блестками, звездочками, а рядом с ней был некий символ, напоминающий о нетрадиционной сексуальной ориентации и выглядевший довольно грубым, неказисто сотворенным и излишне откровенным.

Подивившись задумке сошедшего с ума дизайнера, покинувшего орбиту разума в тот час, когда он начал свой путь к обучению людей комфорту, бурно и с экспрессией обсуждая ее, мы принялись протискиваться между коленей посетителей и столом к нашему месту, наконец-то уселись почти в центре вышеупомянутого. К нам подошел вежливый официант, поклонился, с улыбкой предложил меню и мы заказали для своих особ пиво с отваренными раками и сухариками, в которых за версту можно было учуять присутствие чеснока.

Напротив меня расположилась женщина, неопределенного возраста и рода деятельности, она поглядывала на меня, строила мне глазки и весь ее внешний вид указывал на то, что она жаждет беседы не с кем-либо, а только со мною. Мои приятели, заметив данное поведение дамы и мое смущение, толкали с двух сторон Вашего покорного слугу локтями в бок и игриво подмигивали ей. Женщина обижалась, смотрела на этот балаган, краснела лицом, глаза выражали скуку и томление, но женская гордость упрямо подсказывала ей не обращать внимание на весельчаков и отложить церемонию знакомства на неопределенный срок. Глядя на это зрелище и поняв, что творится в ее душе, я нарочито расхохотался и первым обратился к даме, не забыв представить своих товарищей. Процедура знакомства, хоть и была нарочито пафосная, но состоялась вполне успешно. Разгадав всю мою иронию, она расхохоталась и позволила поцеловать свою руку.

Марина оказалась очень веселой, интересной, но, к сожалению, незамужней женщиной. Почему к сожалению? Да потому что мы испытывали к ней лишь нежнейшее чувство дружбы и единение интересов. Изрядно захмелев, Марина начала повествовать нам о своей нелегкой, полной приключений жизни и ее дальнейшей судьбе, умело приготовленной властным, но неумолимым роком. Она начала свою блистательную карьеру аж в пятнадцать лет от роду, встав на пьедестал панели, предлагая каждому прохожему свое целомудренное, но нежное тело. Карьера удалась, потому что в данное время она занимает очень высокий пост надзирателя, среди начинающих жриц любви, обучая неопытные создания основам древнейшей науки.