Павел Поповкин - Убить циклопа. Криминальные фантасмагории (сборник рассказов)

– Настоящий запах денег, только его он нам и оставил, – угрюмо сказал Костя. Обозленные напарники, поскорее спустили лодку с мертвым телом снова в воду, толкнули в сторону противоположного берега. Костя сложил в портмоне пачку любимых фоток из порнографических журналов, после чего снова принялся стричь бороду Шамиля. Через час они забыли о прибывшем с попутным ветром незнакомце, их ждала куда более важная встреча, должен приплыть Баха, шеф-повар прибрежного санатория «Самал», который скупал у бомжей ворованные с дач овощи. Скупщик придирался к каждой картошине, поэтому оставшуюся часть времени, бомжи, встав на четвереньки, ползали, осматривали, приводили в идеальный вид картофельные фаланги.

Первыми забили тревогу владельцы домашних котов: их любимцы не возвращались с вечерних прогулок, одни исчезали бесследно, других находили растерзанными в палисадниках и садах. Судя по состоянию тушек, убийства происходили не из спортивного интереса, на шкурах оставались следы от крупных клыков. Пришли к выводу: к смерти кошек причастны стаи бездомных собак. В ветслужбе и отделениях полиции стали копиться коллективные жалобы с требованием: выловить и уничтожить авторов зверских преступлений. Петиции копились, приобщались, подшивались – ветеринарные службы принимали меры в плановом режиме, но, по мнению ряда горожан недостаточные… По «почерку» нападений и оставленным следам, кухонные аналитики пришли к выводу, что таким образом свой дикий нрав показывает убийца-одиночка. Следом хвостиком пошли слухи: жителей будоражили разговоры о голодном степном волке, превратившим ночные улицы в свои охотничьи угодья; кто-то, с большим, чем у других сплетников воображением, пустил в народ историю про больного кинолога, дрессировавшего таким образом пит-булей. Пока горожане развлекались, хищник продолжал свою деятельность, отдавал предпочтение не только кошкам, он стал появляться на свалках, где совершал нападения на собирателей пустых бутылок, или ночевавших там бродяг. Атаки были настолько молниеносные, что никто из потерпевших не мог толком описать приметы животного: недоуменно жали плечами, демонстрируя соседям по палате свои перебинтованные конечности. Только один бродяга, с изуродованным лицом, смог выдавить из себя: он был очень большим, черным – похожим на большого и черного пса, перед прыжком, не сводил тусклый, змеиный взгляд.

Ветеринарная служба, полицейские, и добровольцы принялись проводить ежедневные облавы на бродячих собак, казалось в их уничтожении принимали участие все от мала до велика. Опустошительные набеги сначала прошлись по окраинам, их люди боялись, как бубонной чумы. Дошло до того, что у иных владельцев крупных собак, требовали отчета: насколько они справляются со своими обязанностями, крепки ли цепи, высок ли забор во дворе. Кому не нужны были лишние проблемы, добровольно сдавали ветеринарам «живое оружие», благодаря им гора трупов на скотомогильнике стремительно росла, пришлось срочно из области везти передвижной крематорий.

Тихий голос подали защитники животных: еще придет время просить прощения у невинно убитых песиков. Им отвечали юристы: согласно законам, собака это вещь на четырех лапах, у нее нет прав, только срок годности. У горожан появились и другие увлечения, анонимные писатели строчили на соседей, на следующий день на указанный в письме адрес приходил участковый, требовал у хозяина подтвердить алиби подозреваемого в преступление пса. Мотор избиений работал долго, без выходных, но вхолостую. Неизвестный хищник снова появлялся из тьмы, он, казалось, совершал акты мести за организованную против него травлю, число растерзанных людей росло. Эти события повлияли на школьную программу, учителям запретили задавать сочинения на тему: Собака – друг человека.

Джина пряталась под вишневыми кустами, округу рано утром пытался пригреть первый снег, но белые пятна быстро растаяли, больше не мешая сочным красно-коричневым подпалинам на лапах переливаться с опавшей листвы. Собака в течение ночи так и не смогла уснуть, удалось чуть сбить усталость. Ее тяжелый, несгибаемый нрав, всегда на взводе, перемолов остатки ноющих звуков в мышцах, она сразу встала. Насторожилась, приподняв тупую морду – по проселочной дороге проехал небольшой автобус, проводив его взглядом, направилась к станции, здесь в течение недели охота была удачной, многие жители, несмотря на исчезновение домашней птицы, еще выпускали гусей и кур со дворов. В высокой траве показалось несколько десятков коричневых спин. Местный пастух вывел на поле стадо коров и коз, сам уселся на основание мачты ЛЭП, так и застыл в одной позе, иногда выдыхая табачный дым, ничего не замечая вокруг, кроме своих жующих подопечных. Джина тоже присела, долго наблюдала за двумя козлятами, выжидала момент, но что-то ее обеспокоило. Пошла к жилым домам, перед воротами незаметное копошение в грязи – вышла погулять птица. Собака сначала рысью направилась туда, легла перед первыми огородиками, несколько птиц шли ей на встречу, но охота снова сорвалась. Нюх потревожили новые, неожиданные запахи, которые до того не встречались в этой местности, вслед за запахами потянулись звуки, топот ног, разговоры, и картинка – наступала толпа. Обежав станцию, Джина увидела вдалеке знакомый автобус, вышло больше двадцати мужчин вооруженных, чем попало. Четверо держали в руках ружья, рядом шли их охотничьи собаки – они стали ведущими, разделились на группы по три человека, еще немного и Джина окажется в эпицентре очередной облавы. Она снова побежала к огородам, тут путь преграждал канал и железная дорога. Пришлось дать крюк через пастуха, который внезапно ожил, когда заметил незнакомую спину, немедленно дал знак охотникам и ветеринаром, те прибежали, указал им на следы собачьих лап на мокрой земле. Два молодых ретривера потащили людей по непролазному сухостою, преследование длилось больше часа, многие ветеринары выдохлись. Псы часто теряли след, долго кружили, с глупым азартом в глазах оглядываясь по сторонам, тыкали носы в грязь, дошло до того, что потащили в разные стороны. Травля захлебнулась, позвонили, чтобы водитель автобуса забрал всех. Группы потеряли друг друга из виду, одна – без собак – вошла на территорию заброшенной воинской части, самый храбрый из ветеринаров, выставив вперед багор, тихонько обследовал комнаты барака, стараясь уловить посторонние звуки, движения. Поднялся по лестнице, заглянул на чердак и быстро перевел взгляд вниз, заметив под собой подозрительную активность, по стене черкнула тень. Ветеринар спрыгнул, последовал за ускользающим бегуном. Погоня в тот же миг прекратилась, в центре зала для детских игр, стояла как вкопанная сучка ротвейлера, она хотела было податься в сторону, но ветеринар махнул, пригрозил длинным багром. Собака надменным взглядом показала, что не испугалась выпада. Человек не отступал. Раз так, значит бой…