Мария Бережная - Новая глава

Преподаватели же отметили еще одну особенность.

В школу всегда приходили либо все трое, либо ни одного.

Притом, мало кто знал, что делали они это, не сговариваясь, просто так складывались обстоятельства, или это было тем самым «непростым совпадением», которое можно было считать знаком, если бы мы умели заглядывать так далеко.

Если заболевала Кортес, то, каким-то образом именно в этот день Молли, еще не зная, что Кортес не придет, решала не идти в школу, а Джонни находил какие-то невероятно важные дела. И, наоборот, в любую сторону. Зато потом, когда они выясняли, что в этот день все трое прогуляли школу, это было еще одним отличным поводом для шуток.

Когда пришло время получать аттестаты, Джонни в тот день в школе не было. Классная руководитель, зная о дружбе девочек и Джонни, отдала его бумаги им и попросила занести к нему домой. В школе не хотели терпеть Джонни хотя бы на один день дольше, чем это положено по закону, и поэтому сделали все возможное, чтобы Джонни там больше не появлялся.

Единственный кто в этот день сильно волновался о своем ученике – это был тот самый преподаватель Физики с удивительными именем Марчин Степанович. Он подошел к «барышням» и предложил сходить с ним к Джонни. Как он потом сам рассказывал, Марчин Степанавич не понимал, что заставило его уйти с праздника и отправиться к своему ученику домой, как говорят «сердце было не на месте».

Молли и Кортес, знали, где же живет Джонни, потому что пару раз доводили не очень трезвого друга до его квартиры, когда, после очередной гулянки с друзьями Джонни не всегда доходил до класса, или наоборот – проходил мимо класса, куда-нибудь, например, в клумбу. Его дом был совсем недалеко от дома, где жила Кортес, и, прихватив бумаги и волнующегося преподавателя, который постоянно норовил перейти чуть ли не на бег, девушки пошли к нему, обсуждая все свалившееся на них счастья в виде наконец-то закончившихся школьных будней.

Вечером предыдущего дня, отец Джонни веселился в компании своих старых, армейских дружков. Инстинкт самосохранения Джонни был притуплен осознанием и планированием скоро побега из дома, поэтому он не сразу почувствовал опасность и привычно огрызнулся с порога на уже совсем не трезвого отца.

Все заняло не более получаса, обычно отец уже не справлялся с сыном, как раньше, Джонни был выше него и если не мог отбиться, то по крайней мере мог уйти на своих ногах.

Но не сегодня. Уходя вместе со своими друзьями, отец наступил на правую руку сына, сломав ему несколько пальцев, и не запер дверь, что и помогло Джонни.

Молли и Кортес честно позвонили. Потом постучали, а Марчин Степанович сразу толкнул дверь и поспешил в квартиру.

Подруги всегда отличались завидным недетским хладнокровием, даже взрослый мужчина растерялся, попав в такую ситуацию, казалось, что у Джонни не просто рассечена кожа над бровью, а проломлена голова и всюду было много крови.

Они не стали звонить мамам и в скорую, а позвонили тете Кортеса, которая уже много лет работала врачом на скорой помощи. Пока она ехала, девочки, решив, на всякий случай, не двигать Джонни с пола, помогли ему устроиться там поудобнее и удерживали. Кортес носилась по квартире в поисках одеяла, воды, документов, и таблеток аспирина, но не для Джонни, который пока бы не смог их проглотить, а для самой себя, потому что от стресса, пусть «молчаливого» у нее всегда болела голова, вода требовалась Марчину Степановичу, а Молли аккуратно придерживала голову Джонни, поила его и тормошила, помогая медленно приходить в себя, подавая ему то воду, то аспирин, то полотенце.

Когда приехала тетя Кортеса, она забрала его в больницу и там выяснилось, что внутренних разрывов, чего все очень боялись, к счастью не было, лишь сломанные ребра, переломанные пальцы правой руки и сотрясении мозга. Джонни уже был достаточно взрослым и хоть и изрядно избитым, но достаточно убедительным, чтобы тетя Кортеса и все остальные поверили, или хотя бы сделали вид, что поверили, будто Джонни избили на улице и он как-то дошел до дома и отключился на пороге, забыв запереть дверь. Тем более, что Джонни был уже совершеннолетним, и согласие его отца на что-либо не требовалось. Да и вряд ли у них получилось бы найти его. К тому же его поддержал Марчин Степанович, который предварительно переговорив с Джонни с глазу на глаз, подтвердил его версию, добавив, что они все лично втроем помогали ему дойти до квартиры.

Единственное, что хорошо помнил обо всех этих событиях Джонни, так это прохладное касание ободка серебряного кольца на большом пальце Молл, когда она придерживала его голову рукой. По идее, серебро должно было нагреться от тепла его и ее кожи, это Джонни уже узнал через много лет, но именно этот холодок удерживал на плаву его сознание. А все остальное уже делал очень хорошо настроенный «встроенный автопилот» и, наверное, особое «цыганское» везение, которое перешло к Джонни от мамы, вместе с темными глазами и смуглой кожей. И то, что в очередной раз ему очень повезло с друзьями.