Дмитрий Вержуцкий - Тувинские рассказы

Наконец, выехали. Тряская дорога, палящее солнце, нагревавшее санитарку, крутой перевал. По пути приходилось растаскивать завалы камней, упавших со склонов на полотно, лопатами засыпать поперечные глубокие промоины, образовавшиеся после прошедшего вчера ливня. В общем, три нудных часа как-то минули, и машина спустилась на Барлык. Проехав еще несколько километров, мы с девчонками вылезли и направились вниз уже пешком. Санитарка свернула в боковой лог, где и надо было забрать больного.

Каменистые террасы Барлыка, с яркой зеленью лужаек на понижениях, в его верховьях пересекаются извилистым руслом самой реки, здесь еще совсем маленькой, и сухими промоинами его притоков. С обеих сторон нависают километровые скалистые стены сжимающих долину хребтов, белеющие вверху и по распадкам еще не растаявшим снежным покровом. Через час пути стали попадаться и куртины деревьев – в основном лиственницы, самой распространенной породы в этих тяжелых для выживания растительности краях. По краям водотоков отдельными группами стояли такие же голые, еще без листьев, кусты тальника.

У моих новых сезонных рабочих были довольно объемные, но не тяжелые сумки, которые они упорно тащили, перекидывая из одной руки в другую. Примерно раз в полчаса я объявлял перекур и мы падали на нагретую землю, пахнущую полынью и еще чем-то неуловимым, но волнующе-приятным. Дойдя до широкого устья Эльды-Хема, сделали привал на невысокой террасе, прямо на травянистом ковре из мелких осочек и эдельвейсов. Разведя небольшой костерок из валяющегося повсюду плавника, я сварил чай в котелке, достал горсть карамели. В принципе, девчонки держались стойко, и темп движения удавалось поддерживать вполне подходящий.

Пройдя несколько узких прижимов, мы вышли на вытянутую вдоль реки поляну Узун-Хайыха. В конце поляны белела юрта бабушки Оюу. Ее муж, старый Картыг-оол, ушел на охоту. Бабушка угостила нас чаем и «хойтпаком» – тувинским самодельным кефиром с баурсаками – маленькими булочками из пресного теста, сваренными в жиру. Обсудив с бабушкой все последние новости Барлыка и мира, осудив начавшуюся в стране антиалкогольную компанию, мы снова двинулись в путь и еще до заката солнца достигли своего лагеря.

На первое время я определил девиц на житье в своей десятиместной палатке, отделив им половину и завесив простынями. Там поставили раскладушки с матрасами. В углу, из пары досок, пары жердей, нескольких ящиков из-под консервов и листа фанеры рабочие-бичи быстро соорудили неказистый, но емкий шкаф для одежды. Из толстой проволоки изогнули и скрутили десяток плечиков.

Каждому принятому на работу в полевых противоэпидемических отрядах полагалась спецодежда и многое чего еще. Перерыв углы в хозяйственной палатке-складе, проверив баулы и сундуки, удалось выдать все необходимое. Девчонкам досталось по два комплекта энцефалитных костюмов, по ситцевой пижаме с брючками, по ватной телогрейке, по паре кирзовых сапог, по две пары носок и портянок. Также они получили по паре полотенец, мыло, зубные щетки и пасты, по пачке стирального порошка «Новость», по два комплекта постельного белья, по подушке и ватному одеялу, а также по огромному, ватному же, спальному мешку.

Увидев растерянность в глазах девчонок, рассматривающих пижамы и энцефалитки, явно рассчитанные на более крупных хозяек, я вручил им коробку с ножницами, разнообразными нитками, пуговицами, иголками, предложив подогнать одежду как им нравится, что и было за вечер сделано.

После ужина я собрал мужскую часть зоогруппы на краю лагеря. Здесь всем, для большей наглядности, продемонстрировал огромную лиственницу, стоящую на краю речного обрыва, точнее, указал толстый сук, на котором будет немедленно повешен любой из присутствующих, кто посмеет обидеть любую из появившихся в лагере девчонок.

Так эта троица попала к нам на стационар. Все, что от них требовалось, освоили быстро, работали старательно и весело. Неизменным инициатором всяческих развлечений оказалась, конечно, Пиче-Кыс. Ее мама, по рассказам, занималась когда-то самодеятельностью в местном клубе и хорошо пела. Оюна больше старалась по хозяйству, она являлась старшей из шести сестер и двух братиков в семье чабана и привыкла нести на себе всю домашнюю работу.

Урана, вспоминая своего дедушку, известного местного шамана, рассказывала, что тот, помимо лечения людей, умеет даже изменять погоду, но надо точно знать слова заговора и очень сильно этого захотеть. У нее пока еще с погодой не получается, но, все равно, когда-нибудь она освоит и такой полезный навык. Узнав получше Урану, я в этом вообще перестал сомневаться.