Виталий Листраткин - Дом Ра. Приключенческий роман, написанный предпринимателем о предпринимателях

– Сами-то не хотите построить такой город? – улыбнулся я.

– Рак… Увы, некоторые вопросы даже тонной долларов не решить.

Мы помолчали.

– Страшно вам?

– Обидно… – вздохнул Стив. – Будто не успел дочитать хорошую книгу… Впрочем, иногда даже интересно – что дальше? Мне теперь любой день – праздник, любая мелочь в радость: я живу! И я никогда не перестану любить жизнь!

«Прямо как эпитафия с Геркиной могилы», – подумал я.

И в этот момент запиликал будильник.

Мне нравилось бывать в лаборатории. Приглушенный свет, мерцание мониторов, сотрудники в белоснежных одеждах скользят в рабочем пространстве. Я же устраивался на диванчике, как бы читал журнал, но на самом деле наблюдал за процессами.

Воистину волшебство: сделать то, чего раньше никто не делал. Возможно, даже «основной инстинкт», заложенный самой природой. Вспоминаю школьный случай: заняли второе место в области, очень этому радовались, тренер слушал нас, не прерывал, только в конце сказал: «Ребята, запомните: всегда и везде есть только одно место – первое, все остальные места – последние, и нет никакого второго места».

Заглянул Веня, произнес голосом астронавта с «Аполлон-13»:

– Хьюстон, у нас проблема!

– Что случилось?

– К вам один странный человек!

«Странному человеку» примерно лет семьдесят, живые ярко-голубые глаза, совершенно лысый. Если облить шоколадом, получится преотличный негр.

– Привет, – сказал он. – Как дела?

– Нормально…

– Возьмешь меня на работу?

– Возможно…

Лысый по-хозяйски подсел к столику, где у нас стояла кофеварка, без приглашения налил себе кофе. Сахар в чашечку положил с горкой, как Вилкин – отметил я.

– Приём называется «правило Сократа», – весело объяснил он. – Когда человек утвердительно отвечает на два ерундовых вопроса, сказать «да» по существу будет гораздо проще.

– Погодите… А вы, собственно говоря, кто?

– Меня зовут Рэм.

В кабинете сам собой воцарился «газпромовский» аромат: сложная смесь больших денег и неясных перспектив, воленс-неволенс захотелось вытянуться в струнку.

– Насчет работы я пошутил… На самом деле это я хочу сделать тебя очень богатым человеком.

– Вот как? – улыбнулся я. – С чего вдруг такая благотворительность?

– Скорее, инвестиция. Человек я пожилой, а в гробу, как известно, карманов нет… А память о том, что умру, помогает мне принимать сложные решения. Чужое мнение, гордость – чепуха. Важно то, что только действительно важно. Понимаешь?

– Да.

– В Советском Союзе я служил в одном передовом НИИ… – продолжал Рэм.

При слове «НИИ» я невольно вздрогнул.

– Где под занавес социализма разработали технологию полупроводников революционной толщины – таких кристаллов даже теперь не производят. Сделали опытные образцы… А когда Союз приказал долго жить, разработка повисла в воздухе, институт расформировали… Но изобретение не пропало: я запатентовал лично на себя. И теперь оно твоё.

Он вытащил из-под стола побитый жизнью портфель, извлек оттуда бумаги: красивый радужный документ и пухлую пачку скрепленных между собой листов.

– Вы это дарите? – удивился я. – Почему?

– Когда-то был такой древний бог в образе человека с соколиной башкой. И звали его Амон-Ра. Или просто Ра. И было среди египетских мастеровых поверье: кто принесет достойную жертву богу Ра, тот и станет первым в ремесле.

– И что?

– Представь, что патент и есть моя жертва.

– Реально верите в древнего бога?

– Неважно, во что я верю… Главное: верю. Человек без веры – ничто. В Союзе, вон, пока во что-то верили, космические корабли запускали, на Луну луноходы посылали. Атомную энергетику наладили, всё реки норовили свернуть… А всё почему? Верили люди!

– Так уж и верили, – усомнился я, вспомнив собственное «эсэсэсэровское» детство. – Больше ржали, по-моему.

– А сейчас-то как ржут! Да только луноходы по Луне уже не ездят, а БАМ так толком и не закончили. Нет идеи, нет жертвенного алтаря – нет движения вперёд. У тебя вот есть идея?

– Есть! Я хочу…

– Стоп! – оборвал меня Рэм. – Это и есть главное: ты говоришь «есть идея!», у тебя загораются глаза и чешутся руки эту идею претворить в жизнь. Следовательно, ты и есть самый настоящий алтарь!

Одним глотком он прикончил содержимое чашки.

– У нас в стране мало кто работает, отвыкли. За тридцать лет полностью уничтожили микро- и макроэлектронику, положили на химию и физику, кое-как едем на старом материале, но и того уже крохи… Почему я ушел из НИИ? Там уже поговорить, поспорить о науке не с кем. Раньше спускался с пятого на первый этаж и проводил десятки дискуссий, которые в итоге и приводили к научным прорывам. Теперь молодым это не надо…