Алексей Каздым: Рассказы геолога. Археологические бредни. Рассказы и эссе. Воспоминания автора о работе в геологии и археологии

«…Тебе бы, Лёня, вуз закончить, хоть заочный, ты же геолог от Бога, ходячая диссертация!», говорили ему. «…Бога нет, да и не могу я книжки умные читать, скучно… А диссертация моя – она на маршрутах от острова Большой Ляховский и Новой Земли до залива Креста разбросана – не соберешь, да и куда мне учиться, голова уже лысеет, скоро на пенсию!».

Таких классических «бродяг от геологии» уже почти не осталось, Лёня был «вымирающим» представителем не бичей-сезонников, успешно пропивающих заработанное, не любителей-туристов, собирающих впечатления и зарабатывающих себе за месяц-другой поля на очередной турпоход на байдарках, а именно бродяг-романтиков от геологии времен шестидесятых – семидесятых.

Свой сиплый голос он «приобрел» лет десять назад, встретив давнего друга-дальнобойщика и глотнув зимой в столовой на Трассе, промороженной загустевшей водки, запив её почти кипящим чаем. Полууголовная кличка «Лёня Сиплый» уже настолько приклеилась к нему, что даже Главный Геолог часто иначе и не называл.

Сколько ему было лет, знали, пожалуй, только в отделе кадров, так как свой день рождения он устраивал при каждом удобном случае, особенно когда на Базе появлялись молоденькие студентки-практикантки, которые все были от него без ума. Ни семьи, ни дома у него не было, всех вещей – потрепанный, видавший виды рюкзак, две пары сапог да гитара, говорил, есть сестра где-то в Твери, с мужем живет и детьми, он даже деньги ей иногда отсылал, но всегда жил одиночкой, хотя друзей-приятелей у него было полно.

Мужик он был добрейший души, отзывчивый, мастер на все руки, но …невероятно ленивый, заставить его что-либо сделать было крайне трудно, и только угроза, что «уйдем без тебя и будешь сидеть весь сезон на Базе» как-то могла повлиять… Если послать его на кернохранилище – обязательно завернет в другу-приятелю и проболтает полдня за чаем, или пойдет к рыбакам поговорить об улове, и начнет делиться бесконечными воспоминаниями как, где и какую рыбу он ловил.

Но, несмотря на все чудачества, на любовь к «пойду, поброжу, мир погляжу», что выражалось в его исчезновении на неделю, а то и две, и когда уже собирались объявлять поиск, как вдруг на Реке, издалека, слышался хорошо узнаваемый чудовищный рёв двух «Буранов», собранных им непонятно из какого железного хлама, и из-за поворота, «на рыдване», бешено выносилась ярко-красная «казанка», его искренне любили все и очень ценили как специалиста – равного ему промывальщика, пожалуй, не было не только на Базе, да и во всем Районе, описание керна он выполнял безупречно (если конечно добирался до кернохранилища), да и таскать шестидесятикилограммовый рюкзак в долгие и скучные маршруты по геохимическому опробованию, желающих было не так много.

Естественно, за самовольный уход ему объявляли очередной выговор, обещали урезать премию, ругали, грозили увольнением, но он только мотал лысеющей головой, и, наматывая на палец лохматую бороду, сипел: «Ну, ладно, ладно, в последний раз, предупрежу…». И тут же выдавал какую-то информацию, да так, что все геологи, как гончие собаки, «делали стойку». Многие не верили, – «Мы ж там сто раз были, не было этого!».

«Вчера не было, а сегодня берег подмыло, посмотрите, проверьте! Всего-то по Реке с пятьдесят километров…».

Обычно такие «проверки» заканчивались нагоняем от Главного, что «…нечего казённый бензин тратить зазря, что есть план, данный нам страной и Министерством, а всё остальное – ерунда и наука! Хотя это и перспективно! А тебя Лёня, я в последний раз предупреждаю, не „пудри мозги“ молодежи, голова уже, лысая, как колено, а всё успокоиться не можешь!».

Лёня что-то сипел в оправдание, наматывал бородищу на палец, а потом начинал рассказывать бесконечную историю про некое уникальное месторождение, которое он и нашел, и что вот из-за этого самого «…злосчастного плана и косности начальства, страна так и не получила очень нужный ей металл…».

В отряд он напросился сам, так как это был самый дальний участок, «…дальше только океан…», привычно ходил в маршруты, таскал неподъемные мешки с пробами, мыл шлихи, ловил рыбу, травил бесконечные байки, и казалось, что ничего его не брало, ничего не интересовало, ни проблема с продуктами (хотя поесть он любил), ни мерзкая погода, ни план по опробованию.

– Что ж, давайте о грустном… При самом скромном разделе, жратвы у нас ребята, на десять дней – пару недель, плюс «НЗ»… Ну и рыбка есть, несколько штук – сказал он.