Татьяна Макаровских - Телохранитель. Почти правдивая история

Но очередь двигалась медленно, а Ларочка ждала ответа.

– Когда вырастешь большой, и будет тебе не пять, а двадцать, скажем, пять… – и тут отец, видимо, понял, что нельзя так топтать детскую мечту да еще и в день рождения… – Только тогда ты сможешь отыскать своего волшебника…

– Но папа, найди волшебника ради меня, ты же уже взрослый! Я хочу жить в одной квартире с добрым волшебником! – не унималась девочка. – Прямо сейчас…

Отец, видимо, готов был начать изложение философского трактата, но пятилетнему ребенку этого не понять. Он осекся.

– Пойдем, наш безумный поезд уже на перроне, Ларочка!

Улыбнувшись, девочка протянула ему худенькую ладошку, и они зашли в вагончик аттракциона.

А, может, волшебники существуют? И Ларочке улыбнется удача?

Долгих двадцать лет прошло с тех пор, когда отец с дочкой непринужденно болтали в парке о волшебниках. Нет уже той страны, в которой они родились. Многое изменилось, нет теперь пионеров, а вместо песенки про «волшебника в голубом вертолете» из приемников кричит юная дева: «Я сошла с ума, мне нужна она»… Остался тот самый парк, такой же яркий и веселый в летние дни. Далекие потомки тех белок, что бегали по асфальтовым дорожкам за карамельками, выскакивали теперь на аккуратно мощеную розовой плиткой аллею, а прохожие кидали на забаву грызунам кто попкорн, кто фисташку соленую. Так же приветливо встречает своих посетителей и высокий Гулливер. Но проходить под его ногами, словно под аркой, уже не так заманчиво, как в детстве. Не потому, что старая краска выгорела и немного облезла, что одежда Гулливера пестрела от нелепых заплаток, сделанных во время субботника. С лучшей во всем мире страной у Лары ушло и детство, умерла мама, а год назад не стало и любимого отца, который с твердой уверенностью в голосе с того первого Ларочкиного юбилея обещал найти ей волшебника, занимающегося доставкой пятисот тонн эскимо. Перфокарты с зашифрованными «посланиями инопланетян» превратились в бумагу для шпаргалок по высшей математике и закладки в фэнтези-романах.

Банальность и повседневность выпили из души чувства. Мечты становились все более туманными и неясными, уходили как можно дальше, когда во главу угла ставился успех на работе, хорошая зарплата, второе высшее и прочие будничные радости. Улыбка Гулливера в центральном парке все сильнее угнетала, напоминая о беззаботном детстве и счастливом дне рождения, когда Ларочка с папой гоняли на безумном поезде, вместо которого сейчас стоял какой-то до сумасшествия яркий иностранный клон. Поезд до сих пор катал своих пассажиров из Москвы в Москву. Но ездить на нем, подставлять лицо ветру, с замиранием сердца ждать очередного виража не хотелось.

Привести бы сюда свою дочурку или сынишку – думала Лариса, гуляя по шумному парку. Чужие веселые детишки бегали вокруг, смеялись, чуть не сбивали ее с ног. Лохматый Скрат из «Ледникового периода» предлагал девушке сладкую вату. А Шрек, словно джентельмен, протягивал руку и звал сфотографироваться отнюдь не за бесплатно.

В этом мире нет чудес. Не может быть и волшебников. Это не осмелился сказать ей отец двадцать лет назад. Отца уже нет. Он тяжело заболел в прошлом году и угас буквально за несколько месяцев. Последний из родных людей, который был у Ларисы. Теперь она, довольно привлекательная рыжая принцесса с пронзительным взглядом изумрудных глаз, осталась одна. Без родных и друзей, но зато с довольно неплохой квартирой в спальном районе и достойной офисной работой, отнимающей большую часть жизни и убивающей лишнее время. Без такой работы не найти денег на бизнес-ланч и скромный завтрак, не рассчитаться за квартиру и интернет и не купить шубу. Вот такая проза жизни. Какие там пятьсот эскимо и романтика волшебника на вертолете?

И кто мог подумать, что именно с Ларочкой произойдет одна из самых необыкновенных историй. Именно с ней, а не со столичной гламурной штучкой, зависающей в дорогих бутиках и мечтающей о принце на лимузине. Эта необычная, почти даже детективная, а, может, и сказочная история, произошла не в столице, славном городе Понаеханске, а в заМКАДье, в обсмеянном за суровость рабочих трубопрокатного завода Челябинске. В обычном областном центре, измеряемом местными жителями в половину Москвы, имеющем при этом кучу достоинств по сравнению с государством за Кольцом.

Пусть даже тут жило больше миллиона людей, но это самый что ни на есть обыкновенный российский город с десятирублевыми маршрутными такси, склеенными пьяными строителями за несколько месяцев многоэтажками и элитными «небоскребами», возводимыми на самом берегу имеющей обыкновение разливаться речушки, и центральной улицей, носящей имя Владимира Ильича. Жители других областных центров по праву могут сказать, и не без оснований, что история эта писана про них и что автор ее кривит душой, что называет местом действия не тот город.