Линда Фёдорова - Лучи вашего солнца. Сборник рассказов

– Неужели ты не искала его?

– Искала, искала, Ирочка. Так искала, как только можно и нельзя. Мне вот только интересно, почему он не нашел меня, – протянула Регина, пожав плечами.

– Ах, бабуля! Я чуть не забыла! Тетя Рита попросила отдать тебе какое-то письмо. Она сказала, что оно затерялось и не дошло до тебя. Его обнаружили при ремонте некогда твоей деревенской почты, – Ира вскочила со стула и за пару шустрых движений достала из старенькой деревянной тумбочки пожелтевший от времени, затертый конверт – вот!

Регина принялась рассматривать адресованное ей письмо.

– О, Господи… Господи, боже мой, – почти не слышно проговорила она.

На конверте была размытая подпись: «Любимой Региночке». Обратного адреса не было, но Регине все было ясно. Рывками она вскрыла конверт и судорожно развернула письмо, в котором чернилами старательно были выведены слова: «Дорогая моя Регина, я спешу написать, что мне очень тягостно уже несколько месяцев не видеть твоих глаз цвета лютиков, не слышать мягкого голоса, не ощущать легких рук. Я люблю тебя! Прости мне, что причинил душевную боль. Мне страшно думать, что проведу остаток жизни без тебя. Ты помнишь? Ты помнишь, как мы гуляли до рассвета прошлым летом, как разговаривали о несбыточном будущем, о мечтах и желаниях? А я верю, что все однажды у нас будет! Много детей, большая, крепкая семья, свой дом с видом на море. Я буду тебя очень ждать в указанное ниже время на положенном месте. И не уйду оттуда, не дождавшись тебя, Региночка. Вечно твой, Алик».

Регина закрыла глаза, закатив голову к небу:

– Я все помню, мой милый Алик. Я ничего не забыла, – она говорила дрожащим шепотом, говорила так, словно Альберт слышал ее, и, казалось, отвечал ей. По бледному лицу в мелких морщинах покатились холодные крупные слезы, – мы столько могли изменить прошлым летом…

Воспоминания, долгая память о прошлом, о надеждах, еще долго будет мешать внутри вас соленую кашу. Захочется бежать отсюда. Далеко бежать, что бы никто вас не увидел, не припомнил имя и цвет глаз…

Вам будет мерещиться бескрайнее золотое поле, что уходит далеко за бирюзовый горизонт, звенящая тишина, гул летнего ветра и щебет птиц. Облака гулящие по этому простору, примятая дивная трава, и рассыпанная спелая земляника. Где то, совсем близко гудят тяжелые колеса пыльного поезда. А потом поселок, странный и живой, затянутое небо, деревянные домишки, цветущие яблони. Над головой провода и грачи. Слышите? Вы слышите! Закричал петух.

Вечер. Смеркается. Шумят старушки у своего крыльца. Гомон детей. Звезда. Вторая, третья… Дворы опустели, зажигается свет в окнах.

Мечты, мечты и планы в дырявом мяче на плечах. Моя дорогая и милая память, ты приносишь мне боль.

Сегодня я далась в воспоминания. Воспоминания о прошедшем лете. Оно было теплым и будоражащим. Воздух утренний, вечерний и обеденный определенно отличались. Странно, но то есть так. Если вы спросите: «В чем заключается отличие? Отличие воздуха?», то… я не знаю. Утренний воздух пахнет концом старого. Это не начало, но конец. Обеденный – жаждой жизни, а вечерний… Вечерний – это лучшее. Свежий, вкусный, рябиновый закат. Начало.

Мне вспоминалась набережная улица маленького города. Я медленно плелась по ней хмурым днем. Да, хмурое и дождливое выдалось лето, но теплое. Любуясь гладью реки, голова была занята другим местом.

Там тихо шумят сосны, слышен скрип их сухих стволов и коряг-ветвей, стоит запах хвои и смолы. А может и не шумят, переговариваются. От мысли, что снова подойду к старой, деревянной пристани, где обдаст речным ветром, будут умиротворять песни лягушек, шелест речной травы и высокого камыша – захватывает дух. Где-то в сердце находится глухой, запоздалый отклик.

Звук сминающейся под подошвой травы, шишек и еловых иголок. Пахнет грибами и надвигающимся дождем. Сырые доски домиков с облезшей краской давали знать, что когда-то все здесь все было живо, но будет ли теперь?

Когда-то я приезжала сюда каждый год, казалось, росла с этой травой, ландышами, шишками на соснах. И дышалось мне исключительно здесь. Каждая травинка, ландыш, шишка на сосне хранила тонкую память о прошлом, о детстве и юношестве. Ржавая карусель, тропинки, что уводят далеко за горизонт, ветхая столовая, корни деревьев, что лезут из земли наружу. От воспоминаний я ощущаю необъяснимое волнение и душевный трепет, настолько сильно въелись в меня те моменты. Мне словно до сих пор слышаться звонкие голоса детей, песни кукушек. Тут мне удалось узнать лучших людей. На желтых качелях! Быть может их уже и нет… Качелей нет, места того нет, людей тоже нет. А воспоминания есть! Живы и будут жить.