Ирина Жадан: Сестра надежды

Она смотрела прямо перед собой. Повернуть голову значило ответить на немой вопрос.

Кондуктор вышла в пустой салон. Двери все еще были открыты.

Она стремительно встала. Он убрал руку с поручня и пропустил ее к выходу. Она выскочила на улицу и, не оглядываясь, побежала по рыхлому снегу, смешанному с песком.

У магазина она замедлила шаг и пришла в себя. Ее легко обогнал высокий мужчина в темно-синем пальто. Обгоняя, он заглянул ей в лицо. Встретившись настороженным взглядом с его умными серьезными глазами, в которых застыл немой вопрос, она с облегчением подумала, что теперь, на улице, даже не узнает того, кто целый утренний час был с ней рядом, потому что лица его тогда она так и не увидела. Это ее утешило, и она побежала в свою маленькую контору.

До вечера.

Сразу после развода, Алевтина вместе с маленьким Лариком уехала к матери. На душе было плохо. Все произошло мирно и благопристойно, однако ледяным ветром веяло от этой благопристойности. Родители мужа на пятом году после женитьбы сумели ненавязчиво объяснить сыну, что он достоин лучшей спутницы в жизни. «Он щеки моей нежно коснется, но, конечно, уже не вернется…»

Дома все было, как обычно. Старая пятиэтажка; квартал, где прошло школьное детство; футбольное поле перед школой. Под окнами дома все так же росли дубок и липа, которые Алевтина помнила худенькими саженцами. Теперь окрепший дубок был намного выше стройной липы; ветви их сплелись, почти совсем закрывая окно комнаты от жаркого весеннего солнца.

Мать старалась отвлечь Алевтину от грустных мыслей. Как хорошая портниха, она затеяла обновление гардероба дочери. При небогатых средствах обеих, это выразилось в шитье нового ситцевого платья. Алевтина оживилась, выбирая фасон по старым, тоже знакомым с детства, журналам. Платье пошили просто, по фигуре – Алевтина была во всем сторонницей умеренности.

Лучше всех было Ларику. Кудрявый Илларион чинно гулял с Алевтиной за ручку, знал клички всех кошек квартала и очень любил ловить кузнечиков. Алевтина, не слишком желая отвечать на досужие расспросы соседей и знакомых, часто уходила с ним гулять на большое футбольное поле возле своей школы. Здесь было тепло и тихо; люди проходили только изредка. Пахло цветущими сорняками. Кузнечиков было море.

Алевтина вспомнила, что в детстве с подружками бегала смотреть, как над не застроенным тогда еще пустырем летали маленькие самолеты и сбрасывали одуванчики парашютов: за дальней посадкой было штурманское училище. Весной начинались тренировочные полеты, и квартал давно уже привык к ровному гулу моторов. Теперь до самой посадки все было застроено; осталось только совхозное поле за поредевшей посадкой.

Она рассказывала об этом Ларику, и он в восторге бегал кругами по зарослям граммофончиков, изображая руками крылья, а голосом – жужжание мотора.

Внезапно со школьной крыши соскользнула тень и понеслась по полю. Резко раздался гул мощного мотора. «Мама, мама! – радостно закричал Ларик. – Смотри, самолет!»

От неожиданности Алевтина вздрогнула и вскинула голову. Самолет взлетел повыше и пропал за антеннами на плоской крыше новой девятиэтажки.

Почти сразу гул снова стал нарастать. Ларик прыгал и что-то кричал. Алевтина стояла и смотрела, что будет дальше. Самолет пронесся у них над головами так низко, что с Ларика ветром сорвало панамку.

Потом он стал делать круги по краю поля, будто привязанный за веревочку. «Мама, он играется!» – закричал Ларик и помахал самолету панамкой. Самолет покачал крыльями. Алевтина стояла с детской улыбкой на лице. Самолет еще раз пронесся прямо над ними, взлетел повыше, качнул крыльями и скрылся за крышей школы. Алевтина подхватила на руки Ларика и засмеялась. Может быть, впервые за долгое, долгое время…

На следующее утро, после завтрака, бабушка снова отправила их гулять. Ларик потащил Алевтину за руку в сторону поля. В этот день кузнечики мало кого интересовали. Небо было синим и ровным, как каток.

Самолет подкрался незаметно со стороны старых тополей вдоль тихой дороги. Он летал и летал над полем, так низко и медленно, что можно было его рассмотреть.

Алевтина оглянулась: на поле никого, кроме них с Лариком, не было. Ей стало неловко. Ясно, что в кабине самолета сидит летчик – инструктор, наверно. Не сам же самолет летает. А она тут кокетничает… Алевтина сделала строгое лицо, взяла за руку удивленного Ларика и пошла по тропинке на край поля. Самолет вился вдоль тропинки, будто большой комар.