Оксана Чередниченко - Можно к вам?! А у вас есть инструкция для живых?

– Можно войти? Здравствуйте. Простите, можно к вам?

Тишина гробовая. Может, самой открыть? Почему бы и нет?!

Я отворила дверь и вошла в кабинет. Это точно кабинет, а не комната и не зал. Только странный какой-то. Здесь всё из стекла. Всё скромно. Два стула и стол. Освещение слишком яркое для такого места.

– Приветствую, проходите смелее.

Она тоже голая. Тут уже не удержаться от смеха. Боже, как это некрасиво – смеяться. Боже, она тоже красивая. Смех, надо подавить смех.

– Смейтесь, смех приятно слышать в этом кабинете. Крики и стоны здесь чаще услышишь.

Что?! Крики и стоны?! Вот тут и смех пропал. Девушка, вы какая-то чёрствая. Но красивая, худенькая, белая кожа, волосы цвета смолы, кудрявые и собранные в пучок. Она выглядит довольно-таки строго и сурово.

– Простите за смех, но мне кажется, это самый необычный день в моей жизни. Я его точно запомню.

– Вы его не запомните, запомнят ваши родственники и кто-то из друзей. И не в жизни, а в смерти.

Я остолбенела. Холод словно прошёлся по моему телу, а руки и ноги окаменели. Мне кажется, моё лицо сейчас не выражает ни одной эмоции, даже шока. Как это?!

– Что, простите? В смысле «в смерти»?!

– Три дня назад вы скончались от инфаркта на улице Жан-Жака Руссо. Таксист отвёз вас в скорую помощь, где констатировали вашу смерть в 22:35.

– Тогда почему я стою здесь, живая, целая и невредимая?!

– Жива ваша душа, тело уже предали земле.

– Вы меня разыгрываете. Такого не может быть.

– Попробуйте поверить. Присядьте, в ногах правды нет.

– А где она тогда есть?!

– Здесь я уже говорю с вами.

– Зачем тогда нам говорить, если я уже мертва? Где мои ворота в рай или в ад?!

– Не спешите. Вам туда ещё рано. Прошло только три дня.

– То есть мне ещё 37 дней ждать?

– Да.

– И что мне прикажете делать?

– Здесь вам не отдают приказы, вы сами всё делаете. Мы проходим с вами путь. Отвечаем, показываем, помогаем.

– В чём?! Я не понимаю.

– Вы не хотите понять. Я знаю, вам сейчас тяжело всё это осознать. Но надо. Примите это. Разрешите себе успокоиться и отпустить всё. Тогда вы и обретёте покой.

– И в чём ваша помощь заключается?! Вы мне поможете лечь в гроб?!

– Мне приятен ваш сарказм. Но мой лучше: ваше тело уже в гробу. Вы душа.

– Так, спасибо. Я это уже точно уяснила. Не надо мне напоминать, что скоро меня сожрут черви.

– Не буду.

– Тошно это слышать. А в чём ваша тогда задача? Объясните.

– Я отвечу на все ваши вопросы. Я открываю правду. Спрашивайте, что вас волнует. У нас время до девяти дня.

– И всё это время я должна с вами общаться?! Без перерывов, обедов и сна?!

– Простите, что я вновь вам напоминаю, но…

– Всё, всё. Я помню. Я уже сплю. Будем это так называть.

– Скажите, что осталось для вас неотвеченным? Что вас беспокоит?

– На данный момент моё положение. Но если вы мне дадите время, я приду в себя.

– Простите, но здесь время идёт не так, как на Земле. Здесь оно неосязаемо.

– А где мы находимся?

– В пространстве между небом и землёй.

– Ух ты. А куда мне после этого пространства?! В рай или в ад?

– Я этого не знаю.

– Вы же сказали, что всё знаете и ответите на все вопросы.

– Правильно, я прохожу с вами путь, но путь вашей жизни. И отвечаю на всё, что было в ней. Что с вами будет дальше, я не знаю.

– Хорошо, проверим. Когда я родилась?

– Вы родились 9 сентября 1970 года в 6:40 утра в Лионе. На улице шёл дождь. Ваша мать переживала, что ваш отец не придёт забирать её с роддома. Так оно и случилось. Её забрали подруга Сюзанна и ваша тётушка Мари. Ваш отец пришёл на пятый день вашей жизни, и больше вы друг друга не видели.

– Ладно, хватит. Я верю.

– Не надо верить, мы не играем в викторину «Правда или ложь». Спрашивайте, что вас беспокоит.

– Хорошо, вернёмся к отцу. Кто он и почему он нас бросил?

– Вашего отца зовут Филипп Франсуа, сын пекаря и учительницы математики. Он вас не бросал. У него был недолгий роман с вашей матерью, они расстались, потому что он был уже обручён с Катариной.

– Почему тогда он не приходил и не помогал нам?! Почему не участвовал в моей жизни?

– О вас как о внебрачном ребёнке узнала его мать Летиция. И чтобы избежать позора и скандала, они все переехали в Париж. Если бы он остался в Лионе, вы были бы знакомы.

– Откуда вы знаете?!

– Он хотел этого.

– Он жив?

– Умер семь лет назад. Остановка сердца. Похоронен на том же кладбище, что и вы.

– Как мило.

Меня окутало странное чувство. Всю свою жизнь я его тайно в глубине души ненавидела и винила во всём, что было со мной и мамой. За все наши страдания. Зря я её не слушала, когда она говорила, что он не виноват. Жаль, что я не искала его. Я отвела взгляд в сторону и увидела на краю стола книгу. Тоненькую, небольшую.