Pen Name - Участники рынка

Испарина выступила на лбу, капля пота щекотно прокатилась по носу и сорвалась с кончика, Света мотнула головой. Еще минуту. Изо всех сил! Она увеличила скорость движения дорожки. Давай! Корпуса тренажеров, резиновые рукояти, лавочки вдоль стен – все было здесь выполнено в ярких теплых тонах – желтый, оранжевый, красный, немного фиолетового. Это тоже ей нравилось, с некоторых пор она терпеть не могла голубой и черный цвета. Белесая, мутная зыбь, поплывшая перед глазами сразу после того, о чем вспоминать не хотелось… Это поганое месиво собиралось в сейсмическую полосу, черно-синюю гадостную линию, отчеркивающую одну часть жизни от другой, и всякий раз глядя на эти мертвящие цвета, она чувствовала, как механическая дрожь охватывает низ живота и начинает сводить ноги. И никаких болезненных ощущений, вот что интересно. Словно ты плюшевый мишка и из тебя аккуратно вынимают куски ваты…

Она зло мотнула головой. Давай, сука! Его предыдущая подруга отвалила через два года после их знакомства. Паше уже год был, когда прозвучал последний звонок от этой истерички. Сука! Ненавижу! Давай! Мышцы ног дрожали в такт урчанию тренажера, лицо горело, струйки пота ползли по лбу и вискам, обвивали шею.

Но это тоже, наконец, прошло. Был Паша и Глеб, был дом, здоровье, фитнес в окрашенном в теплые тона спортивном зале, молодость и достаток. И были планы. И она была женой, она была замужем. И все было так классно, так здорово… А потом два этих черно-синих выкидыша…

Она сбилась с ноги, запрыгала по дорожке, ткнув кнопку, остановила ее и, положив на мокрую шею полотенце, отправилась в душ.

Смрадная фура отъехала от бензоколонки, открыв оператору вид на стоящий посередине площадки Лексус. Глеб шагнул из прохладного салона на жаркий, до озноба, асфальт, вдохнул запах горячей резины и махнул рукой в направлении окошка кассы. Через пару минут оттуда появился щуплый человечек с недовольным лицом.

– Привет! – Привычно оглянувшись по сторонам Глеб протянул оператору бензоколонки тоненькую пачку долларов. – Палычу очень понравилось, повесил в малой гостиной, хвалится перед гостями.

Фура уже была далеко, и они стояли совершенно одни на планете под названием М2, среди выпуклых полей, у серого полотна трассы, на которой в дрожащем кипятке воздуха маячили букашки далеких машин. Неяркая, светлеющая к горизонту зелень полей перемежалась пятнами и полосами леса, голубой купол неба с белыми мазками облаков замыкал огромный объем, придавал картине законченность гармонии.

– Спасибо, – длинные пальцы свернули деньги в трубочку, небрежно засунули в задний карман. – Сменщик минут через десять будет… Посидим у меня?

– Конечно.

Как обычно, проходя в комнату узким коридором, Глеб задел плечом книжный шкаф, заставленный подписными изданиями советских времен, и чуть не свалил лежащие наверху пыльные стопки газет вековой давности. Не очень ухоженное холостяцкое жилище, в трехэтажном доме шестидесятых годов постройки, в подмосковном поселке городского типа. Облупившаяся краска на подоконниках, скрипящие полы, рассыхающиеся дверные коробки. Вся комната была завешена картинами в подрамниках, еще с десяток их стоял на полу вдоль стен. На полотнах маслом и гуашью были изображены люди, собаки, лошади, пара крокодилов, еще кто-то непонятный с длинными лапами… Персонажи двигались, стояли, сидели; люди жестикулировали, дрались, обнимались. Тематика – спортивная, эротическая, просто непонятно какая. Фон на картинах был самый минимальный, элементы натюрморта практически отсутствовали.

Накрывая на стол, хозяин ехидно полюбопытствовал:

– Как там, Палыч? Не хочет заказать портрет голой внучки?

Он крутанул на ладони бутылку виски и поставил ее на стол.

– Могу также предложить трогательную марину с одинокой лирической крысой на фоне заката, или батальное полотно «Дочь миллионера, сосущая хуй у пьяного гастарбайтера».

Глеб примирительно улыбнулся. Они играли с Художником в игру советских времен – пили и разговаривали на отвлеченные темы. Больше играть в такую игру ему было не с кем. Иногда он пристраивал работы Художника, иногда покупал их для себя – с рынком у Художника отношения не очень ладились, чем и объяснялось его многолетнее присутствие на бензоколонке. Знакомы они были со школы, и периодически Глеб испытывал искушение привлечь Художника к своим делам, поправить его бедственное материальное положение, но каждый раз интуиция его останавливала. Он понимал, что Художник – не партнер в современной экономике: не рискнет, не догонит, засомневается, а в результате – глупость хуже воровства – сдаст. В самый неожиданный момент. Когда общаешься с плохим или среднеобычным человеком, можно предполагать определенный уровень надежности (он же – предательства), но, когда перед тобой хороший человек, степень подлости, которой он может достигнуть, непредсказуема. Жизнь научила его осторожности, дистанции в отношениях. Вот он ее и соблюдал. Водка этому не мешала, он был достаточно натренирован.