Денис Никков - Человек, который знал об этом городе всё

Но только в этот момент Фрэнсис заметил, что в этих словах нет ни грамма красноречия. Такая отличная фраза.

Фрэнсис посмотрел на девушку. Опустил глаза. Затем невольно проделал эти движения снова.

Он не тушевался и вдруг осознал это. Стейп не ощущал волнения, хотя перед ним стояла девушка с безупречной внешностью.

Ситуация нарушала равновесие. Стейп вдруг осознал, что получает от этого несказанное удовольствие. Он смотрит на красивую девушку, но без всякого влечения, что позволяет присмотреться внимательнее. А то, что они когда-то были знакомы – не в счет сейчас. Словно его глаза вдруг напились наружной красотой, вмиг отключая инстинкты, принося с собой некоторое наслаждение, с которым он не желал спорить, ведь, кажется, уже не искал в знакомстве произошедшем снова, какого-то продолжения.

– Мне нужно бежать. Я напишу тебе позже. До скорого! – сказала она и ушла.

Фрэнсис стоял неподвижно, пока она не скрылась в подземном переходе среди толпы торопящихся людей большого города. Он смотрел девушке вослед без желания, без влечения, но с какой-то благодарностью и недюжинным любопытством.

Аарен не соврала и написала ему через пару дней, используя возможности сети интернет. К тому времени Фрэнсис оставил мысли об их виртуальном общении и, кажется, не думал к нему возвращаться. И это было нормально. Он знакомился со многими девушками и тут же терял к ним интерес. По сути, для виртуальных знакомств – подобная ситуация законна. Но, то виртуальное общение что-то изменило. Однако почему-то Стейпа не смогли сбить с толку те чувства, еще недавно дышащие новизной. Его не сбили с толку ее зеленые глаза, безразличие по отношению к ее внешности. Однако Фрэнсиса несколько удивило предложение – Аарен пригласила его на собеседование.

Она сообщила, что у Фрэнсиса есть хорошие шансы, чтобы устроиться барменом в отличное заведение. Но Стейпу в тот момент верилось, что он безнадежно далек от этой идеи. И так можно было бы подумать, не дочитав его историю до конца. Однако нельзя было не дочитать.

Фрэнсис Стэйп рассказал ее, записав на бумаге. С тех пор уже прошло немало. Возможно, я что-то упускаю, рассказывая о нем, но надеюсь, это не будет выглядеть, как недосказанность. Так порой грамотный, дипломированный человек рассказывает неинтересные вещи, лишенные всяких талантов, ведь ему на самом деле нечего сказать, но бывает, рассказчик делает некоторые ошибки, которые не расценивается, как безграмотность или недомыслие.

Что же, необходимо продолжать.

Позже Аарен попытается навязать ему следующее:

«Фрэнсис скоро должен узнать, что люди, которые систематически ходят в бары не интересуются хороший он или же уютный. Там важно лишь то, кто сегодня бармен. А, все же присутствуя там, вертеть носом и говорить о том, плохо здесь или же хорошо, могут лишь одноразовые посетители – странники, да и снобы, от кожи и до костей пропитанные скукой, которые заходят лишь затем, чтобы рассказать своим знакомым, что они там побывали».

Ранее Стейп уже думал о том, чтобы найти постоянную работу, но оставил затею позади. Решение было связано не с леностью, а с размышлениями, не позволявшими ему броситься вслепую за заработной платой, чтоб один раз в месяц быть с нею лучшими друзьями.

Последние три года он жил на старой спортивной базе расположенной на окраине города. Его сосед по этажу неунывающий Мервин Купер, – человек сумевший прожить более двух четвертей века, рассказывал, что когда-то здесь отдыхали выдающиеся спортсмены. Славные были времена. Обманчивое затишье: «ни допинговых шоу, ни краж олимпийских медалей».

А нынче это всего лишь третьесортная гостиница.

Фрэнсис не болел гонками за богатствами. Пожалуй, в некоторой степени отсутствие веры в какие-либо воздушные замки и рисовало его характер.

Стейп считал, глядя на своих сверстников, желающих всего и сразу, что болеть гонкой за денежными богатствами, это во все времена значило: «не участвовать в ней».

Мервин Купер часто хвалил его за это выражение, перенося ее многочисленными повторами в разных вариациях из месяца в месяц не без помощи прекрасного чувства юмора.

Стейп уважал Мервина Купера в особенности за то, что он относился к этой жизни с такой завидной простотой. Без осуждений и, казалось, без сожалений, но с особой остротой мысли.

– И если эта жизнь не шутка, то завтра я уже не жилец, – одна из самых популярных фраз, которые любил произносить Мервин. Порой он напевал ее сидя на скамейке во дворе гостиницы: