Начало пути
1973 год – год пожаров. Через Карелию поезд шел в сплошном дыму. Каково же было наше разочарование, когда на пристани в Кеми мы узнали, что Соловецкие острова с этого года закрыты для «неорганизованных посетителей».
Обаяв капитана катера «Мудьюг», мы все-таки попали на Соловецкие острова. Не буду описывать наше пребывание там, сейчас о Соловецких островах информации достаточно (хотя бы вспомним фильм М. Голдовской «Власть Соловецкая»).
Курьез – на танцах играл вокально-инструментальный ансамбль «Зосима», названный так в память об основателе монастыря монахе Зосиме.
Слайды получились. До сих пор мы показываем их гостям вместе с альбомом фотографий прошлого века. Несколько позже, когда я впервые познакомился с «Архипелагом ГУЛАГ» А.И.Солженицына по глушимым передачам BBC, я ярко представлял себе СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения), каким был Соловецкий монастырь раньше и каким он стал.
Дальнейшее путешествие – Архангельск, Малые Корелы, Ломоносовка и далее по Северной Двине до конечного пункта, куда ходят «Ракеты» – было без приключений. А вот дальше нас ждала неожиданность. Шоссе, которое (судя по карте) шло вдоль Северной Двины отсутствовало – существовала жуткая дорога, по которой не было не только регулярного автобусного сообщения, но даже попутки появлялись редко, т.к. дорога только строилась.
Продолжение
Просидев у дороги несколько часов, мы все-таки дождались попутной машины, которая шла в Сийский монастырь, расположенный к западу от Северной Двины и откуда пришли на Соловки основатели Соловецкого монастыря монахи Зосима и Савватий.
Монахи умели выбирать места для монастырей. Несмотря на полное разорение монастырь, стоящий в окружении озер производил неизгладимое впечатление. Кроме того, – тишина и отсутствие цивилизации. В окружении монастыря была расположена лишь небольшая деревушка. Мне кажется, что значительно позже я читал, что где-то в тех краях была обкомовская дача. Правда, может быть я и ошибаюсь. Ночевали мы у довольно своеобразного мужика – деда Гриши: небольшого роста, с очень хитрыми глазками. Поскольку он только что сложил печку, то отмечал это событие со своим племянником, как и полагается – пили до одурения. Это собственно и ускорило наш отъезд из этих прекрасных мест.
Дед Гриша рассказывал, что во время гражданской войны он вступил в армию белых, взял обмундирование и дезертировал, затем (когда пришли красные), вступил в армию красных, взял обмундирование и дезертировал. Позже его посадили. В то время, когда мы его встретили, он охранял рыбные богатства Сийских озер от браконьеров, т.е. сам ловил рыбу в неограниченных количествах и не мешал другим.
Через несколько дней на попутке мы доехали до городка Емецк, где решили на теплоходе ехать до Котласа.
Пристань в Емецке находилась примерно в трех километрах от городка, и идти надо было через поле. Поскольку теплоход был уже виден, мы почти бегом мчались к берегу Северной Двины. Наконец, пристань и теплоход перед нами, но… теплоход проходит мимо. Нам объясняют, что он останавливается дальше на расстоянии километра. Тут события стали развиваться, как в боевике.
Погрузив в оказавшийся на берегу мотоцикл с коляской жену, дочь и рюкзаки, я побежал вдоль берега к пристани, надеясь, что мотоциклист успеет вернуться за мной. Но тут появилась скорая помощь, которая меня подобрала, а навстречу ей уже мчался мотоциклист.
В последнюю минуту мы вскочили на теплоход, и затем путь до Котласа мы совершали в каюте II класса.
Знакомство
Дальнейшие события проходили на грани фарса. На следующее утро мы расположились на палубе и стали заниматься каждый своим делом: жена что-то шила, мы с дочерью читали. Поскольку этот большой теплоход был не туристский, пассажиров было очень мало. Среди немногочисленной публики выделялись два пассажира среднего возраста (один столичного вида, другой – провинциального), которые, разговаривая, бесконечно фланировали мимо нас.
Наконец, пассажир столичного вида не выдержал и подошел к нам, сказав, что он выделил нас из других пассажиров и хотел бы узнать о том, кто мы и какова цель нашей поездки.
Оказалось, что этот пассажир, будем называть его N – ленинградец, профессор высшей партийной школы, едет из Архангельска в Котлас, а поскольку «отцы этих городов» учились у него, то и принимают его везде по первому разряду.
Читать дальше