Евгений Терехин - Сказки с потолка. Миф – линза, фокусирующая реальность в точке максимального смысла

Иллюстратор Виолетта Терехина

© Евгений Терехин, 2017

© Виолетта Терехина, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4474-4060-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У меня дома странный потолок. Иной раз посмотришь на него, почешешь голову, и вдруг в нём как будто что-то раскрывается, а из образовавшейся бреши выглядывает сказка. Ты хватаешь её за ногу, чтобы не убежала, и тянешь вниз. Она сопротивляется, брыкается, не хочет, но я-то сильнee. Вот и вытягиваю сказки на землю, одну за другой. Но они не остаются в долгу – мстят тем, что частенько увлекают меня в своё верхнee царство, которое «за потолком».

Когда я попадаю туда, мне бывает очень трудно вернуться. Но приходится – в конце концов, у меня дети: мальчик, мальчик и ещё девочка. Они-то и просят меня рассказать сказку. И так просят, что хоть на стенку лезь. Но лезть на стенку не выходит. Поэтому я просто смотрю в потолок, чешу голову и жду – не мелькнёт ли там новая история.

Вот как это выглядит…

Да, если вы не знали, все сказки живут на потолке… Точнee за потолком. И всякий, кто достиг своего потолка, должен непременно забраться выше, чтобы увидеть мир, в котором всё по-другому. Сделать это довольно просто. Взгляните вверх, глубокомысленно почешите голову и хватайтесь за первое, что стукнет вам по макушке. Пусть это будет только нога, этого достаточно – по этой ноге вы легко взберётесь за полоток, а там уже запотолочное царство. Побродив там немного, возвращайтесь обратно, ведь все истории должны быть рассказаны на земле. А потолок для того и раскрывается, чтобы нам не показалось, что мир наш ограничен потолком и поднимать голову вверх совершенно бессмысленно.

Жил да был водопроводный кран, и звали его Смеситель. С утра до вечера он только и делал, что лил воду. Только всё не по делу. То мозги запарит кипяточком, то окатит ледяным душем – для визгу. Так и жил – не тужил.

Больше всего доставалось, конечно, ванне, которая жила прямо под ним. Ей приходилось терпеть всё, что выливалось из крана. Долго терпела она, но вот как-то раз, поперхнувшись внезапной порцией воды, излившейся из сияющего горлышка, и, откашлявшись с характерным бульканьем, сказала:

– И не устал ты, братец, воду лить? Всё бы тебе хихоньки да хахоньки. Ты ж меня совсем запарил, честное слово. Дело нужно с умом делать. Ухмыльнулся кран и спросил:

– А что же мне ещё делать, коли я кран? Лить воду только и умею. Но зато сколько пользы! Людям нужна вода, да ещё каждый день. Ты у нас гляди, какая основательная, дык тебя ногами топчут, а ко мне вон руки тянут.

– Да кто ж тебе сказал, что твоё дело лить воду? – продолжала ванна.

– А что ж ещё? – прыснул кран, – именно лить воду. И чем больше, тем лучше. Эх дали б мне волю, а то житуха – не фонтан… Только войдёшь во вкус, тебе сразу рот затыкают. Не дают вволюшку разгуляться.

– Ничего, как-нибудь разгуляешься, – подытожила ванна и замолкла.

Долго ли коротко ли, а стал наш кран временами посвистывать – вначале немного, а потом всё больше.

– Что это ты, братец, посвистывать начал? – как бы между делом поинтересовалась ванна.

– Яяя? Ссего это ты фзяла, – прошепелявил кран и почему-то перестал лить воду. – И се это ты всё капаес да капаес?

– Это не я капаю, это ты капаешь, – осадила его ванна. Кран удивлённо оглядел себя и понял, что действительно капает.

– Ух, и сто это со мной, – испугался было он.

– Стареем, – объяснила ванна, – жизнь, знаешь ли, не фонтан.

– Да мало ли сто, ну свисю, ну капаю, мне-то сто…, – пришёл в себя кран. – Кран он на то и кран, стобы капать, да воду лить. И сем больсе, тем луцсе, – весело захохотал он.

Но вот как-то ночью проснулся кран от страшного свиста и смотрит – а из него мощной струей бьёт фонтан, да прямо в потолок.

– Э-ге-гей, – обрадовался кран, – наконес-то сбылась моя месьта, я стал фонтаном! Проснись, подруга, проснись, посмотри, как я воду лью? Ну сто, всё ещё сказес, зизнь – не фонтан?