Сергей Носов: Полтора кролика. Несколько историй о странностях жизни

Мы на стол накрывали втроем, я, по правде, больше дурака валял, потому что достать из холодильника салат оливье и селедку под шубой труда не составляло. Они наготовили много еды. Год, если помните, был для нашей страны не самый сытный. Но новогодний стол – это святое. Это у всех. Я тоже привез кое-что, – помню, икры баночку, водку, шампанское. Под елку незаметно поставил две коробки – подарки им. Но Гоша увидел: «Смотри-ка, уже Дед Мороз побывал, что-то принес». На что она отвечает вопросами: «А как наш сюрприз от Деда Мороза? Может, сейчас? Или потом?» – «А давай сейчас», – говорит Гоша.

И вот они велят мне никуда не выходить из комнаты и удаляются за сюрпризом. Мне, не скрою, приятно. Я жду. Радуюсь их отношениям.

Хорошие отношения. Очень дружно живут. Понимают друг друга с полуслова. Как-то, правда, общаются странно – не глядя почти друг на друга, во всяком случае, при мне, – но это если уж совсем придираться… Тогда я этому не придал значения, а теперь думаю: не потому ли так, что хотели они скрыть от меня всю полноту своего взаимопонимания, а то ведь, мало ли, разгляжу заговор?

Но тогда у меня и мысли такой быть не могло. Я счастлив был, как никто на свете. И казалось мне, что происходит со мной что-то чрезвычайно важное и нужное, что я сам становлюсь другим человеком, что я уже никогда, никогда не смогу жить по-прежнему. Тихая радость переполняла мое существо. И весь мир в эти минуты представлялся мне чистым, красивым, – словно стряхнули с него пыль мягкой кисточкой.

Хотя легкое ощущение странности, надо признать, не покидало меня. Еще бы. Уж слишком все получалось легко, ровно, без моих даже слабых усилий.

Слышу: поверху ходят, что-то двигают, сюрприз достают.

Тут я вспоминаю, что не убрал водку в морозилку.

Беру бутылку, подхожу к холодильнику, открываю дверцу холодильника… (я за вечер в холодильник уже несколько раз заглядывал, а морозилку так ни разу и не открывал) … В общем, я открыл морозилку.

Н-да.

А ведь почти юбилей – ровно пятнадцать лет исполнилось, как я открыл морозилку. Если быть совсем точным, пятнадцать лет и четыре часа, плюс-минус десять минут.

Много-много воды утекло, много было событий!.. Например, вот женился… Ну да… На Маргарите Макаровне…

Нервный срыв… Когда б не она…

Хорошо. Извините… Я примерно представляю ход ваших мыслей насчет морозилки, и где-то он верен, но только отчасти. Я готов поспорить на что угодно, ни за что не догадаетесь, что было в морозилке.

Так вот! Там стояли два ботинка! Два совершенно новых черных ботинка! Покрытых инеем!

Каково?

Я закрыл холодильник, так и не поставив туда водку, сел на стул и стал думать. Полный ступор! Ни одной мысли. Ни одного объяснения!

Теоретически допустимо предположить, что один ботинок могли поставить в морозилку по какой-то запредельной рассеянности… Но только один!.. А тут оба!

Может быть, шутка? Тогда в чем юмор?

У меня чуть голова не лопнула. Мне казалось, я схожу с ума. Я решил, что была галлюцинация. Себе не поверил.

И тогда я снова открыл морозилку… Ботинки! Я пригляделся и различил носки, едва торчащие из ботинок. Я взял один ботинок и почувствовал, что он вовсе не пустой, что он с содержимым!.. Я вынул из морозилки, я заглянул внутрь ботинка и увидел ледяную гладь на уровне края… понимаете?.. срез, заледенелый срез!.. Нечеловеческий ужас нахлынул на меня, я едва не потерял сознание!..

И вспомнилось мне в одно мгновение разное – и книжка ее про какого-то там расчленителя, и кроваво-красное покрывало, и двуручная пила, которую видел, между прочим, у входа… И разговорчики вспомнились типа: «Елка криво стоит». – «Потому что криво отпилена». – «А кто виноват?» – «Вместе ж пилили!» – «Ну ты пильщик известный». – «А ты?»

И многое еще вспомнилось что.

А их шаги приближались. Они уже стояли у двери – со своим окаянным сюрпризом! Я слышал, как они перешептывались, как что-то они обсуждали за дверью…

И словно пелена упала с глаз моих!

И словно мне голос был: «Спасайся, дурак!»

И рванул я к окну – закрыто окно! И со всего я размаха как навалюсь на раму, на двойную, и вместе с обеими рамами так и полетел туда, в сад!.. Как только не порезался, уму непостижимо!..

Перепрыгнул через забор и по всей этой первомайской новогодней слякоти бегом в сторону вокзала! Хорошо деньги были в кармане брюк, а куртка как была, так она там осталось!

Мне повезло: без четверти двенадцать был проходящий. Продали мне билет в первый вагон, а там проводники Новый Год отмечают. Больше нет никого, один я пассажир! Во всем поезде – я единственный!.. Они мне водки налили, холодной. У меня руки тряслись. Я о пережитом рассказывал. Проводники удивлялись, говорили, что в рубашке родился. Такая история.