Светлана Рябова-Шатунова - Демон из сна. Мистические мини-романы

– Я сказал тебе правду и не могу понять, слушая тебя, что ты такое говоришь. Дай я обниму тебя, я так мечтал об этом. Плохо, что при жизни не суждено этому быть, – он подошел к ней, взяв за плечи, прислонил к себе. – Прости, моя девочка.

– Почему ты появился только сейчас? С мамой мы почти не общаемся, Паша стал выпивать часто, никак не может жениться. Ты обязательно должен встретиться с ним, поговорить. Я думаю, он будет рад тебе очень.

– Пока не могу.

– Что значит, не могу, – перебила его Анна. – Что значит, не могу?

– Погоди. Мне с тобой уже пора заканчивать разговор. А с Пашей мы обязательно увидимся, но лучше бы не так скоро. Я объясню тебе, вернее, даже не знаю, как объяснить, чтоб не напугать тебя, моя дорогая девочка. Я очень просил эту встречу, очень. А теперь слушай, время уже не ждет. Понимаешь, там, на Урале, я работал до такого изнеможения, что стало сдавать сердце. В один из дней, на смене, я попал под холодный ливень. Меня так промочило, словно я был из губки. Машина, как назло, не заводилась, и мне все время приходилось под ливневым дождем ее чинить снаружи. Я так устал, сильно озяб, меня колотило. И чтобы не потерять сознание, я присел на ступеньку. Тут и произошел удар. Сперва нестерпимая боль в груди, потом я уже видел себя упавшего вниз лицом прямо в грязь. Дождь эхом отстукивал по мне дробь, как по барабану. Тот я был уже мертв. А этого меня тянуло куда-то идти. Когда я пошел, увидел двух мужчин, очень высоких. Когда они подошли ко мне, то сообщили, что пришли за мной. А дальше все вокруг вдруг исчезло, но эти двое меня всё вели и вели, пока я не оказался возле большого экрана, в котором я видел всю от начала до конца свою жизнь. Я плакал, хотел что-то исправить, но не мог, и от бессилия плакал еще сильнее. Так я смотрел, думал, размышлял и мучился до тех пор, пока не потерял сознание. Очнулся в другой безликой одежде, на скамье. Ко мне подошла моя мама, твоя бабушка, взяла за руку и повела. Вот только тогда я успокоился. Там, где была она, было спокойно. Одно терзало – мне не хватало вас. Тебя и Паши.

Анна, не отрывая взгляда от отца, слушала, не веря. После оцепенения она неровным голосом произнесла то, на что боялась получить утвердительный ответ.

– Если ты умер, и я вижу и говорю с тобой, значит и я умерла?

Он опустил голову, качая ею, произнес:

– Да. Но в отличие от меня, ты будешь, находиться, здесь. Малышу будет нужна твоя помощь. Когда он окажется в надежных руках, мы с тобой обязательно встретимся и уже, надеюсь, будем вместе.

– Пора-а-а… – произнес все тот же голос.

– Что с ним, с малышом? – испуганно спросила Анна, готовая уже бежать защищать ребенка.

– Не пугайся, пока всё хорошо. Просто будь рядом. Прощай! – ласково улыбаясь, он удалялся вглубь коридора.

Там ждало его появившееся облако света, и когда он коснулся его, то мгновенно растворился в нем. Всё исчезло. Исчезла и тишина. Всё вокруг ожило. В коридоре стали входить и выходить роженицы, ходить туда-сюда медики. Еще не осознав всей реальности своего положения, Анна сделала несколько попыток заговорить с женщинами. Но тщетно.

***

Похороны прошли тихо и скромно. Родители Виктора вечером должны были уже улетать. Хотя они были пенсионного возраста, но никто не давал им их лета. Подтянутые, хорошо одетые, они все еще продолжали ходить на работу. Мама, Валентина Сергеевна, продолжала преподавать физику и химию в школе. А отец, Владимир Николаевич, работал в администрации города и занимал довольно высокий пост заместителя мэра города. Поддержать сына в его горе, вылетели по первому же звонку.

Надежду Васильевну – мать Анны, искали через всех знакомых и соседей. После того, как Анна вышла замуж, а Паша ушел жить в общежитие при заводе, на котором он работал красильщиком, Надежда Васильевна была предоставлена сама себе. С детьми она практически не общалась, звонила только, когда были нужны деньги. Все ее объяснения на этот счет не проверялись и, пользуясь этим, она находила все новые и новые поводы, чтобы просить деньги. Аня жалела ее, все свои сбережения, что Виктор оставлял на личные расходы, отдавала ей. Та старалась приходить, когда не было в доме зятя, и клятвенно просила дочь не говорить ему ни слова. У Паши ей стало все труднее и труднее клянчить деньги, последнее время он много тратил на спиртное, угощая всех, кто на данный момент был рядом. Мать боялась его выпившего и поэтому старалась не попадаться на глаза.