Леонид Канашин - Лейтенант Копылов. Армейский роман

Маша тоже жила в общежитии. Когда, придумав очередное более-менее правдоподобное объяснение своему визиту, я приходил к ней в комнату, то почти всегда обнаруживал там добрую половину мужской части нашей команды. Эти лицемеры дружно ржали при моем появлении, ведь обычно не проходило и часа с того момента, как все мы прощались в актовом зале до следующей репетиции…

Собственно, можно было бы и не ржать, ведь посиделки «наши у Маши» являлись, по существу, продолжением КВНовских репетиций, импровизационной их частью. Каждый из нас стремился щегольнуть перед Машей остроумием и оригинальностью. Это был такой внутрикомандный конкурс, в котором Машенька в качестве всевластного жюри своей реакцией на ту или иную шутку выставляла «баллы», а высшей наградой турнира (конечно, в некоей перспективе) предполагалось ее, Машенькино, сердце. Но была еще и третья сторона – зрители. Вернее, зрительницы – молоденькие второкурсницы, жившие с Машей. В наши разговоры они почти не вступали – сидели себе тихонечко и внимали с робкой восторженностью…

Одну из них звали Светланой. Маленькая стеснительная толстушка в коротком халатике, забиравшаяся при нашем появлении с ногами на свою кровать и сидевшая там, в углу у окна, с тихой приветливой улыбкой, как бы говоря: я тут просто посижу и мешать вам совсем не буду…

Я сейчас не могу вспомнить и не в силах объяснить, каким образом Светлана из Машиного, так сказать, обрамления, из одушевленного предмета интерьера превратилась для меня в нечто большее. Просто с какого-то момента я стал замечать, что вовсе не Машиного одобрения жду для своих шуток, а улыбку этой тихой девочки. Я вдруг увидел то, чего не увидел сразу, чего и сейчас не замечали другие парни: как она обаятельна, как она прекрасна своей особой скромной красотой. Как милы ее по-детски припухлые губы, ее маленький, немного вздернутый нос, как трогательны ямочки на щеках, сопровождающие ее застенчивую улыбку.

Улыбка эта заслуживает особого описания. Между передними верхними зубами у нее была маленькая, лукавая щелочка. Светлана, считая ее своим недостатком, старалась эту щелочку не показывать. Улыбнувшись и спохватившись, она делала поспешную попытку закрыть «изъян» верхней губой, и от этого ее улыбка вспыхивала какой-то особой пронзительной прелестью. Так от едва уловимого поворота вспыхивает драгоценный кристалл…

Есть четкая временная привязка того момента, когда от моей увлеченности Машей не осталось и следа. Наша команда КВН победила в финале с явным преимуществом. На новогоднем балу в общежитии подвыпивший капитан команды, большой и громогласный Леша Самсонов, комплексующий оттого, что свалившейся на него популярностью он обязан, в значительной мере, придуманным мною шуткам, прижав меня к стене, долго и нудно уговаривал меня прямо с завтрашнего дня стать капитаном вместо него, а я все старался из-за его широкого плеча разглядеть в толпе танцующих маленькую Светланку. Тут откуда-то вынырнул Санька Пригожин и, отозвав меня в сторону, избавил от утомившего меня Самсона. Санька был не совсем трезв и очень возбужден. Он предложил мне свои услуги по набитию морды Попову Сергею. Я не сразу понял, в чем дело: Сергей Попов – отличный парень, КВНщик… Зачем ему морду-то бить?

– Ты что не видел, как он кадрит твою Машку?

– Мою Машку?..

Видя мое удивление, изумился и Санька:

– Так ты же, вроде…

– Санек, никаких мордобоев! Машка – пройденный этап!

– Ну, ты, бля, даешь!..

Я долго не мог решиться на проявление своих симпатий к Светлане, но вот однажды нам случилось возвращаться вместе из института, и я пригласил ее в кино. В этот же вечер я ее впервые поцеловал. Стояли самые настоящие сибирские морозы, для нас же, как это ни банально звучит, словно наступила весна. Не пропуская ни одного вечера, даже в самую сильную стужу отправлялись мы на прогулку и бродили по опустевшим улицам и аллеям, выбирая укромные места для поцелуев. Из-за ее маленького роста целоваться было не совсем удобно и мы, гуляя, приглядывали какой-нибудь бордюр или ступеньку, куда она могла бы стать. И она, закрыв глаза, подставляла мне свои пухлые губки, и я впивался в них, и я опускал свои руки с ее плеч на ее бедра и чувствовал с восторгом, как она расслабляется, а затем прижимается ко мне всем телом и потом приоткрывает глаза и глядит на меня затуманенным, удивленным взглядом…

Выяснилось, что Светлане всего семнадцать лет, что мы родились в один месяц и в один день, и я старше ее ровно на четыре года. Ее родители – геологи в далеком якутском поселке. Она там родилась и прожила всю жизнь до поступления в институт.