Николай Бойков - Залив белого призрака. Фантастика

– Юра, а вы прочитали в лоции, что в акваторию залива эсминец не заходил, съёмку прибрежной зоны выполняли по льду, выборочно, между торосами и полыньями.

– Не читал. А как же тогда мы подойдём ближе?

– Зыбь рвётся и крутится над мелководьем, понимаете, Юра?

– Не понимаю.

– Видите на берегу фигуры чёрных скал? Они говорят о местных особенностях геологии: столбами стоят над заснеженным полем. Вон тот, справа, метров сто высотой. Так они и под водой стоять могут.

– С берега в море не спустятся, – Юра улыбнулся и развёл руками для наглядности. – Нам не опасно.

– Сомневаюсь, что не опасно. Рельеф берега продолжает геологию дна. Продолжает и демонстрирует нам с вами: «Смотрите, господа штурмана, на эти восклицательные знаки! Смотрите и предполагайте стоячие фаллосы под волной». Вспомните, как далеко в море тянется белый прибой от скалистого мыса в штормовую погоду? Волны пляшут на мелководье, как ангелы над покойником. Поэтому мы и крутимся уже два часа, присматриваемся. К малоизвестному берегу безопаснее подходить не в штиль, а в хорошую зыбь, господа помощники.

– Нас такому не учили.

– Учитесь.

– Сомневаться в карте? – обиделся Юра.

– Сомнения рождают вопросы. – Капитан опять смолк, поднимая к глазам бинокль.

Молодой помощник не успокаивался. Разговор отвлекал от дурных предчувствий, он снова посмотрел на мастера, спрашивая почти шепотом:

– Разве капитанам позволено сомневаться?

– В сомнениях – наша суть.

– Чья?

– Ваша, моя, чифа… Но сейчас, Юра, вахта, берег, опасности. Не отвлекаться. Хорошо?

– Ясно. А вы – каким картам больше доверяете, господин капитан? Голландским? Британским? Русским? Или карте немецких подводников? Такая в них разница по координатам, видели? Сэр заметил…

Старший помощник строго глянул на третьего, будто хотел сказать: «Тебе же дали понять – не отвлекайся! Не понял?» Матрос на руле даже втянул голову в плечи, ожидая реакции капитана. Но капитан, видимо, услышал в вопросе молодого нечто важное для себя, а может, для всего экипажа, ведь давно известно – капитан на мостике только вздохнёт, а по каютам волнение с беспокойством… Капитан произнёс совершенно обыденно:

– В прибрежном плавании не координаты важны, а береговая привязка деталей. Штурманская тетрадь китобоев и охотников за морским зверем важнее и интереснее, может быть, чем карта Адмиралтейства. Многие сюда приходили, волновались, и такие же, Юра, вопросы задавали капитанам. Потому что хотели вернуться домой. Это нормально. – Капитан расправил плечи и добавил молодцевато. – Под берегом не забалуешь. Координатами не защитишься.

– В океане идти спокойнее, – сказал старший помощник, – разве только на кита наедем?

– Так он унырнёт от нас, – догадался третий.

– Прибрежное плавание, господа помощники, это самая лучшая практика для судоводителя. Рефлекс определяет сознание.

– Как это?

– Так это. Не уверен – не подходи. Рефлексом боишься, а сознанием делаешь. Со знанием! Слышишь смысл? Рефлекс – от природы, знание – от тебя.

– Со-зна-ние… – Юра запутался в вопросах и ответах. – А смерть?

Капитан опустил бинокль:

– Смерть тоже осознанна, к ней долго готовишься. И сознание нас защищает.

– От смерти? Как?

– Ты её не увидишь. Перед тем, как умрёшь, потеряешь сознание – ни боли, ни страха, ни смерти.

– А даты на камне?

– А тебе эти цифры зачем?

– А если…

– Смерть не стоит такого внимания, думать надо о жизни, – капитан сменил тон: – Вахту никто не отменял! Усилить наблюдение!

На мостике все притихли. Только рулевой продолжал озвучивать показания эхолота. По мере движения судна ледник смещался к корме. Из белого безмолвия прорисовался мыс, открывая перспективу маленькой бухточки, переполненной птичьими стаями и лежбищами морского зверя. Старший помощник метался с биноклем с крыла на крыло. Матрос на руле был опытный, успевал видеть всё. Молодой помощник заметно волновался, вглядываясь в холодные волны. Берег приближался, поднимаясь в небо, как японская улитка по склону Фудзи.

Юра оглянулся на стену ледяного поля.

– Господин капитан! Ледник над заливом как радуга стал: красный, оранжевый, жёлтый зелёный, голубой… А конус вершины белый и яркий! – голос молодого помощника опять трепетал флажком.

– Молодец, Юра, что вы это замечаете. И не волнуйтесь так, всё будет хорошо.

– Слева пятнадцать, два кабельтова, водоворот крутится. Как будто там кит нырнул. Я на крыло выйду. – Старший помощник направился к правой двери.