Юрий и Аркадий Видинеевы - Салон мадам де Лери. Мистика, фантастика, криминал

Старик расплатился, забрал свою тетрадь и ушел.

Старуха сноровисто собрала в отдельный пакет документы, в отдельную сумку все наиболее ценное: драгоценные камни, золото, деньги. С такими миллионами она не пропадет даже после пожара. В несколько ящиков процентщица утолкла закладное имущество своих должников. В несколько чемоданов уместились одежда и обувь. Заранее приготовила скупую плату за переезд к очень дальней родственнице, одиноко доживающей свой век в бедном домике на окраине города. Притворившись, что вышла подышать свежим воздухом, процентщица присела на лавочку возле своего подъезда. Она не сомневалась: колдун знает все наперед, фургон непременно подъедет. И она не ошиблась. Фургон остановился прямо перед тем подъездом, в котором жила старуха. Она подошла к водителю и со своей природной недоверчивостью стала всматриваться в его лицо. Жулик или не жулик?

– Что, бабуля, родню увидела? – спросил пассажир, весело оскалив в улыбке щербатый рот.

– На новую квартиру переезжаю. Поможете с переездом? – спросила процентщица, удостоверившись, что у водителя черные усы и борода.

Водитель и пассажир оказались мужиками покладистыми и уважительными. За несколько минут они перетаскали в фургон не только упакованное имущество, но и всю мебель, весь домашний скарб. Лишь голые стены остались, да голые полы и потолки.

Пассажир после погрузки попросил у старухи на пиво, распрощался и ушел.

– Пригляди, мамаша, со стороны, как я задом буду сдавать. Махни рукой, если что, – попросил водитель и стал осторожно выруливать задним ходом на разворот. Перейдя на первую передачу, он высунулся из окна и захохотал. Старуха смотрела на него, не веря своим глазам. Будто подменили человека. Вместо милого добродушного мужчины на нее, вытаращив глаза пялился из кабины какой-то хам с ярко-рыжими усами и бородой.

– Прощай, мамаша! – прокричал он, давясь от хохота. – Будь здорова, не кашляй!

С этими словами и уехал, оставив старуху с носом.

– Никакого пожара не будет, – смекнула задним умом процентщица, – Какую длинную комедию разыграли: и колдовская тетрадь, и «гибель посетительницы», и приход «убийцы», и пожар, и черная борода! А кто бы на ее месте не поверил во все, если обманщик прикинулся колдуном, у которого все предсказания сбываются? Это теперь лишь понятно, что в тетрадь все те глупости мог любой дурак написать, что в газете каждый день сообщается о гибели какой-нибудь женщины под колесами. Таких смертей по городу хоть отбавляй. И мужчина, которой поймал «убийцу», потом опять объявился. Пассажиром в фургоне приехал. Хоть и переоделся, но старуха его все равно заподозрила. Только слишком поздно сообразила, что это все тот же самый подставной человек. Мусор Маньке под окна кинуть и вызвать ее на то, чтоб помитинговать, и подавно много ума не надо. А брови, усы и бороды менять с седых на черные, а с черных на рыжие можно в одну минуту. То-то рожа у всех этих бородатых казалась одинаково подозрительной. Ведь одна и та же рожа это была. Как она сразу этого не усмотрела! Все умом своим хвастала, да острым глазом, а перед этими мошенниками сплоховала.

Скучно в доме престарелых. Тоска смертная. Только и развлечений, что посмотреть телевизор в холле, да посудачить о том, как безнравственна и жестока современная молодежь. В этих разговорах каждый повторяет то же самое, что говорил вчера, позавчера и многими днями раньше. От этого становится еще скучнее. На днях в дом престарелых поступила новенькая. Ее рассказы тоже повторялись изо дня в день. Но они еще не успели наскучить. Вначале все думали, что новенькая выдумывает про свое недавнее богатство. Потом это подтвердилось. От этого интерес к ее рассказам возрос. И хотя рассказчица из нее была никудышная, многие вновь и вновь уговаривали ее повторить историю о шайке мошенников под предводительством ловкого негодяя с накладными бровями, усами и бородой.

Кирилл метался в бреду. Его воспаленное сознание порождало кошмары. Сейчас он вдруг ощутил себя узником тесной и душной камеры, в которую ломилось чудовище. В этом кошмаре все происходило по ужасному, заранее известному сценарию. Тяжелая кованая дверь камеры все сильнее гнулась и сотрясалась под мощными ударами снаружи. Наконец, она сорвалась с петель и отлетела к дальней стене. Чудовище вползло в камеру, увидело застывшего от страха Кирилла, и его злобный рев смешался с истерическими воплями: