Бывают дни, когда я не доверяю себе. Я должен быть постоянно начеку. Я могу не выдержать. Нужно, чтобы я был постоянно чем-нибудь занят. Я тружусь, как муравей. Я запрещаю себе думать. У меня одна цель: прожить час, и так, час за часом, добраться до того времени, пока я не буду окружен пустотой.
Но боль иногда подкрадывается исподтишка. Утро начинается хорошо. Я научился вести двойную жизнь. Думаю, говорю, работаю, и в то же время я весь поглощен тобой. Время от времени передо мной возникает твое лицо, немного расплывчато, как на фотографии, снятой не в фокусе. И вот в такие минуты я теряю бдительность: моя боль смирная, и я, успокаиваясь, отпускаю ее. И сразу – возмездие: мгновение и я в ловушке…
Ты здесь. Я слышу твой голос, чувствую свою руку на твоем плече или слышу у двери твои шаги… Теряю власть над собой. Могу только внутренне сжаться и ждать, когда это пройдет. Стою в оцепенении.
Неправда, тебя здесь нет. Ты там, далеко, с другим… Это ему принадлежат твои шаги, это его обнимают твои руки, это его встречают твои глаза, это он слушает твой голос, это его губы встречаются с твоими…
Что случилось? Какой звук, запах, какая таинственная ассоциация мысли привели тебя ко мне? Я хочу избавиться от тебя, хотя прекрасно понимаю, что это – самое ужасное, но именно в такой момент у меня не достает сил не позволить тебе завладеть мной.
Ты или Я? Тишина комнаты вопиет сильнее, чем самый отчаянный крик. В голове хаос, тело безвольно. Я вижу нас в нашем прошлом, но где и когда? Мой двойник отделяется от меня и повторяет все то, что я тогда делал… Мы могли не говорить ни о чем или болтать обо всем. Молчание или болтовня прекрасны, когда они означают высшее проявление любви или дружбы, а не прикрывают разногласия, когда они порождены общностью настолько глубокой, что два существа, внешне совершенно не похожие один на другого, достигают сходства более удивительного, чем сходство черт лица.
Наша общая жизнь… Сначала это был какой-нибудь час, день, потом – месяц. Я спиралью сворачивался в этом маленьком, слишком тесном прошлом. Я хотел бы, чтобы оно было большим, но мы об этом никогда не говорили. Были порывы, и была сдержанность. Неопределенная форма служила нам переходом от «я» к «мы». Мы пользовались ею долго. Однажды появилось «мы», сказанное как бы случайно, но вскоре оно было отброшено. Наверно, мы еще не были готовы к этому. Потом неопределенная форма стала употребляться всё реже.
Мы начали строить нашу совместную жизнь. И в тот момент, когда это было признано, мы вдруг поняли, что давно стремились к этому. Вдруг оказалось, что мы богаты. Нас обогатили бесчисленные мгновения, события, пережитые вместе и сохранившиеся в нашей памяти потому, что они нас объединяли. Иногда даже присутствие постороннего придавало нам больше смелости…
Наша встреча могла бы быть лишь чудесным мгновением, прекрасным воспоминанием, могла бы никак не изменить нашу жизнь, но мы снова находили друг друга и скрывали свое волнение, уверенные, что кажемся неуязвимыми.
Любовь не знает границ и не знает законов. Их знают люди. И так называемая «незаконная» любовь – самая трудная. Она не может существовать, не стремясь раскрыться, обрести, так сказать, «законные» права. Отсюда – драмы.
Так вот: «общественное мнение» указательным пальцем поставило все на свои места. Глупый мальчишка был сброшен на землю и растоптан. Чужая женщина не могла стать моей!
«Чужая…» – это слово било меня нагайкой по лицу, по телу, по сердцу. «Чужая…» – о той, с кем дышал одним дыханием, чьим именем захлебывался по ночам от счастья. Теперь захлебнулся стоном… Слово это сбросило меня на землю с такой силой, что я задохнулся и разом ощутил и высоту, на которой только что был, и неизбежность, неотвратимость приземления и боли.
Так началась жизнь без тебя. Пожалуй, я еще не знал, насколько это непереносимо – не быть одному, нет, а не быть больше с тобой… Эта боль не похожа ни на какую другую. Ее нельзя ни с кем разделить, ни один человек на свете не тебе помочь. На минуту покажется, что все прошло, а потом все сначала.
Я смирился с тем, что тебя нет, ибо не было никакого смысла говорить кому-либо о чувствах – это никого не интересовало. Все дружно кричали: «Душить ее!» – а разве можно разорвать любовь и жизнь? Если любовь разделена идейными лагерями, она разрушает идеи одной из сторон. Или разрушается сама, иногда даже ценой жизни. Но здесь-то другой случай!
Так неужели, если женщина полюбила чужого мужа или мужчина полюбил чужую жену – не так уж часто это случается – мы вправе рекомендовать им, как выход – смерть? У меня что-то случилось внутри, кажется, я заболел. Я хочу быть один, совсем один. Как хорошо на улице: мороз… Я сидел и смотрел. На моих глазах терзали тебя, а я не мог тебя защитить. Что я принес тебе? Только горе. Я ошибался: раз все равно – вот так, надо было давно увести тебя из семьи… И понимал: это я бы ни за что не сделал, сколько бы ни разрешал себе, да и ты не пошла бы на это, я пытался убедить себя сейчас, что сделал бы, и ты бы сделала.
Читать дальше