Борис Кокушкин - Рабыня Малуша и другие истории

– А ты не командуй! – взвилась было Прекраса, но в этот момент в горницу ввалился дядька Асмус, ведший за руку упирающегося Святослава. Лицо мальчика было в крови, которую он стирал рукавом.

– Что случилось? – строго спросила Ольга.

Святослав молчал и только обиженно сопел. За него ответил его воспитатель:

– Я дал команду остановить бой, и, когда все опустили щиты и мечи, Всеслав неожиданно ударил Святослава мечом по лицу.

Прекраса, мать Всеслава, громко засмеялась, но Ольга так глянула на нее, что та резко оборвала смех и молча вышла наружу проведать своего сына.

Святослав не плакал, а только сжимал свои маленькие кулачки.

– Денка, – крикнула Ольга няньку мальчика.

Когда та вбежала в покои, княгиня приказала ей умыть, наложить лист подорожника на рану и перевязать сына.

Когда девушка с княжичем вышли, она повернулась к Асмусу и резко приказала:

– Выпороть звереныша!

Тот молча поклонился и вышел. А через некоторое время в горницу ворвалась взъерошенная и красная от ярости Прекраса и закричала на Ольгу.

– Ты зачем велела наказать моего сына? Завидуешь, что он старше и станет князем?

Она бы кричала и дальше, но Ольга повелительным жестом остановила ее:

– Наказала не за своего сына, а за подлость твоего отродья. А будешь и дальше заступаться за него, прикажу выселить тебя в Любеч.

Зная жесткий характер соперницы и памятуя о той власти, которой Ольга овладела после гибели Игоря, Прекраса замолчала и, сердито ворча что-то под нос, села рядом с Миланой.

Вечером, перед тем, как лечь спать, в светелку Денки, где находилось и ложе Святослава, заглянула Ольга. Девушка что-то рассказывала мальчику, а тот с интересом слушал ее.

– Принеси-ка нам кваску холодненького, – выслала Ольга девушку.

А когда та вышла, спросила сына:

– О чем вы так интересно разговаривали?

– Она мне рассказывала про поход тяти в Царьград. Оказывается, и ее отец был в этом походе.

– Да, я знаю об этом. Потому и взяла ее к себе, – ответила мать. – Он погиб в битве с хазарами, когда возвращались из похода.

– Матушка, а как вы познакомились с тятей? – спросил мальчуган.

– Тебе это интересно? – удивилась она.

– Да ведь он – князь, а ты из простолюдинок.

– Молодец, начинаешь думать. А все вышло спешно и случайно. Он шел с небольшим войском по нашему городищу. Тут надо было переправляться через реку. Я же занималась перевозом. Вот так и встретились. Он забрал меня с собой. А потом и ты родился…

В это время в светелку вошла Денка с корчагой кваса. Княгиня отпила немного и, поцеловав сына, ушла. А Святослав спросил няньку:

– А почему все боятся мамку?

– Она справедливая и заставляет всех работать, а не лениться, как Прекраса и Милана. Она думает больше о государстве, а не о себе, как многие из ее окружения…

Дни монотонно бежали один за другим. Как и дни, незаметно в постоянных трудах мелькали месяцы, годы…

Однообразие жизни рода Коржа нарушало только полюдье [8] Полюдье – княжеский объезд для сбора дани и для суда , которое проводил их князь Бразд. Причиной таких наездов все чаще являлись распри, возникающие между смердами: где-то соседи поссорились из-за пустяка и дело дошло до пролития юшки, кто-то не поделил рольные земли [9] Рольные земли – пахотные земли из-за того, что обильные осенние и весенние дожди смыли разделительную межу. Порой дело доходило до смертоубийства. В таком случае виновного везли на Гору, и, в зависимости от степени вины, ябедьник [10] Ябедьник – княжеский чиновник, судебное должностное лицо либо накладывал штраф, либо волок в поруб [11] Поруб – тюрьма, острог . Смертоубийц отводили к самой княгине Ольге, и только она решала, как поступить с преступником.

Чаще всего убийца подвергался смерти согласно старинному обычаю: око за око, зуб за зуб. Да и сама Ольга принимала решение не с бухты-барахты, а с согласия воевод и бояр.

Корж старался не дожидаться полюдья, а загодя принимал меры, заодно и отвозил дань своему князю. При этом Корж объяснял: лучше отвезти дань самому, чем дожидаться приезда ябедьника, который обязательно добавит к обычной дани немалый кус для себя.

Однако людишки не всегда внимали увещеваниям старейшины рода и даже понемногу баловались воровством в княжеских владениях – то снимут птицу на чужих перевесищах, то тайком добудут бора на гонах, зверя в лесах, а рано поутру сетями выцеживают рыбу в княжеских реках…