Ирина Лунева - За гранью

Детский садик, из которого он вскоре вырос. Школа, где также стало тесно, и он выпорхнул в другое учебное заведение. И его стены он покинул, как и всё остальное, по одной причине: его организму и сознанию становилось тесно. Сердобольная мать прижалась к груди возмужавшего человека. «Прости, мама, но мне надо уходить… за опытом. Здесь тесно». И человек шёл по калейдоскопу жизни. Душа питалась новыми впечатлениями, получала уроки, бунтовала, если на каком-то этапе приходилось задерживаться и проходить непонятое заново. Она рвалась вперёд и влекла за собой своего хозяина. Шло время. Многое испытал и познал человек. Чем-то удивить его было уже сложно. Он знал, что такое любовь и предательство, дружба и вражда. Мог предвидеть ситуацию и поведение людей. Его трудно было обмануть. Он смотрел через призму своих прожитых, насыщенных лет. Чем его можно было увлечь? Ничем! Он прошёл не семь, а семьдесят семь грехов и добродетелей. Много раз падший и вновь восставший.

Человек присел на скамью в парке и поднял голову к небу: «Папа, мама, какое оно огромное! Бесспорно, больше, чем наша планета. А здесь как-то очень тесно».

Человек ослабил на шее галстук…

Приехавшая «Скорая помощь» констатировала смерть.

Ударом в сердце хлопнула входная дверь. …Ушёл… На миг всё окружающее застыло в непонятном испуге. Оцепенение сковало тело и мысли…

Мягкой, пушистой поступью в комнату входит Тишина. Злорадной кошкой она тихо прыгает на колени и сворачивается чёрным клубочком. От неё не исходит ни тепла, ни холода. Она даже не мурлыкает. Она никакая.

Её можно бы скинуть, но не осталось ни сил, ни желания что-либо делать. Подчинившись, я тупо наблюдаю, как Тишина обволакивает меня безволием и вливается в кровь безразличием.

Ничто её не вспугнёт, не остановит её воздействия.

Тишина полностью вытесняет все звуки окружающего мира. В её объятьях я становлюсь тряпичной куклой и, оглушённая безмолвием, погружаюсь в опустошённость.

Она смотрит зелёным, ехидным взглядом, медленно приближается к лицу и, проникая через глаза, растворяет меня на мелкие частицы.

Я расплываюсь и превращаюсь в ничто. Перехожу в неясную последнюю стадию оцепенения, похожую на невесомость.

Наполнив меня бесформенностью, Тишина безболезненно вынимает моё сердце.

Оно отдаляется и зависает в пустоте. Теперь я оказываюсь свободна от всех чувств и переживаний. Тлеющий огарок сознания подсказывает, что эта обманчивая свобода приведёт к безвременному заточению души и к её скорой смерти.

Наблюдаю за странной борьбой: сердце висит в пространстве, а Тишина, мечась по кругу, яростно впивает свои когти, пытаясь проткнуть, проникнуть в его жар и выпить живительные соки.

Но ей не удаётся уничтожить сердце так, как она уничтожила мою волю и тело.

Сердце оказалось сильнее меня. Под ударами оно сжимается от боли и, вдруг я всё яснее начинаю слышать крик собственного сознания. Крик о том, что нужно прекратить это издевательство, высвободить сердце из когтистых лап Тишины.

Ах, хоть бы один единственный звук донёсся извне! Он стал бы спасением, выходом из гипнотического состояния.

И вот всё отчётливее слышится нарастающее тревожное биение пульса. Каждый его удар молотом бьёт по Тишине, и она разлетается на куски. Призрачное видение повисшего в пространстве сердца исчезает.

Тяжёлыми оковами с тела спадает оцепенение. Мне легко. Я опять слышу и… понимаю, что стучит не сердце, а секундная стрелка часов.

Часы! Биение времени. Биение реальности. Я поднимаюсь и иду навстречу новым горестям, новым радостям. Навстречу самой жизни!

Ищущая истины:

– Здравствуй, Северный ветер! Я ждала тебя, чтобы поговорить.

Северный ветер:

– Южанке, для бесед больше подойдёт Южный ветер. А я для тебя слишком суров.

И.и.: – Мне нужна не беседа, а серьёзный разговор. Южный для этого чересчур игрив, легкомыслен и лжив. А у тебя трезвое отношение к жизни.

С.в.: – Но и в игривом, тёплом общении есть прохладные темы. Я же могу обжечь холодом.

И.и.: – Но и в холоде есть тёплые потоки.

С.в.: – Почему ты сознательно ищешь холод? Разве больше не веришь в тепло?

Читать дальше