Алексей Янкин - Обмелевшие реки

– Померла, значит. – вздохнул наконец Шеркага, – Время, однако, пришло. Вот и померла.

Касэм-Вай сочувственно кивнул. Снова помолчали. Туземцы искоса посматривали на друга – не одержим ли он теперь часом переданными ему Вущтой духами-покровителями? Да нет. Вроде ничего необычного. Никита не вытерпел затянувшегося молчания и изучающих взглядов друзей, от которых у него по спине побежали мурашки, словно действительно в чем-то виноват.

– А Томкага-то где? Здоров ли?

– Так ушел с отцом твоим Томкага. – удивился его неосведомленности Шеркага.

– Как так? Мне никто не сказал ничего.

– Да так. Решил тоже Счастливую Страну искать, – туземец наморщил нос, – Совсем здоров стал. Только спина, говорит, к дождю ноет. А так здоров.

– Наверное люди решили, что отец его сманил? – догадался охотник. – Упрекали, поди?

– Да по-разному говорят. – уклончиво вздохнул Касэм-Вай, – Только Томкага то давно это задумал. Как вернулись мы из Зеленых Гор, куда с тобой ходили, так он покой и потерял. Говорил, надоело мне с вами. Совсем, совсем уйти хочу. Вот и пошел с твоим отцом. Говорил, может обратно и не вернусь вовсе. Как твой отец пришел, так Томкага раздал всё, что имел, и ушел с ним. Твой отец его отговаривал. Шибко отговаривал. Но тот ни в какую. Пойду с тобой и всё.

– Я, наверное, пойду. – посидев еще немного, сказал Никита, – Совсем пойду. Не до меня теперь людям.

– Нельзя! – испуганно воскликнул Касэм-Вай, – Никак нельзя!

– Почему так?

– Потому что, – подхватил Шеркага, – как умрет кто в стойбище, пока не схоронят его, никому из стойбища никак уходить нельзя.

– Да почему?

– Как не понимаешь? – который раз удивился Касэм-Вай наивности друга, – Совсем рядом духи ходят, посланные Кулем, верховным духом страны мертвых. Они ходят круг поселка. Туда ходят, сюда ходят. Ждут.

– Чего ждут то?

– Ждут, как умерший сам выйдет. Душа его с ними в подземный мир пойдет. Сами, однако, дорогу в поселок найти не могут. – усмехнулся он, – А как кто живой выйдет из поселка, пока мертвый здесь еще, они сразу дорогу поймут. Зайдут и заберут еще кого с собой. Нельзя, потому, из стойбища выходить, пока покойник здесь. Пока душа его здесь. Никак нельзя. Беда большая будет.

Во всех избах (скорее однокомнатных срубах с простейшими крышами и утоптанным земляным полом), и нескольких стоявших в поселке летних чумах разожгли очаги и не гасили их ни днем ни ночью все то время, пока тело умершей еще здесь. Огонь должен оберегать живых от пришельцев из мира мертвых, пришедших за своей добычей. Нужно было выждать целый день, чтобы убедиться, что душа не вернется обратно в тело. Что она окончательно покинула его. И только тогда можно хоронить бренные останки. С Вущтой рядом постоянно находилось несколько человек. Согласно местным поверьям, покойника, пока он находится в доме, нельзя оставлять одного ни на минуту, иначе душа его поселится среди живых, а не уйдет, куда ей положено. Она будет беспокоить живых, надоедать им. Да и духи за околицей поселка никуда не уйдут.

Наконец, по прошествии ночи, на второе утро пожилые женщины расстелили перед избой Вущты большое плетеное из лыка полотнище, положили по центру наряженную во все новое и самое красивое старушку. Предварительно тело покойной было вымыто женщинами и густо натерто резко пахнущей пастой из какого-то жира, смешанного с травами. Затем, встав на колени по сторонам, долго пели грустные заунывные песни, рассказывая о том, какой доброй и умелой была усопшая. Как она помогала всем в стойбище. Как её будет не хватать. Но, при этом, просили ее душу не задерживаться больше здесь, а уходить. И просили посланных за ней духов позаботиться о ней, сопроводить до самого Нижнего Мира, до ворот в ограждающей его высокой ограде. И походатайствовать перед Кулем, хозяином Нижнего Мира, о том, чтобы встретил её добром, не серчал на неё, а устроил там получше.

Даже Рыжий, поначалу растерявшийся от непонятного для него действа, попытался сочувственно подвывать в такт плакальщицам, но строгий окрик Никиты заставил его замолчать. Временами, забывшись, пёс вскакивал, хрипло дыша, взвизгивал, затем падал на брюхо, с укоризной взглянув на хозяина и, для верности, чтобы вновь не сорваться, прикрывал морду лапой.

Рядом с телом положили порванный мешочек «тучу» с женскими инструментами для шитья и ремонта одежды, несколько латок из ткани и меха. С другого бока глиняный горшок и миску (предварительно разбив все это в куски), а так же погнутый нож. Как пояснили Никите, в потустороннем мире все происходит наоборот, не так как здесь – что здесь мертвое, там будет живым, что здесь сломано, там обернется целым. Там даже время идет в иную сторону. Души не стареют, а молодеют. Придет время и душа умершего взрослого станет душой младенца.