Виталий Лозович - Убойный снег

– Кружку дай.

Тот неторопливо отошёл от Элизабет, как бы давая ей передохнуть, подал ему кружку с редкими застывшими по краям каплями бульона. Сашка открутил колпачок фляжки и налил ему в немытую посудину немного спирта. Протянул дяде Мише.

– Держи.

– Что это? – боясь обмануться в ожиданиях, спросил дядя Миша. Галеты и сучонок Фрэнк были забыты.

– Успокоительное. Разбавлять не будешь?

Дядя Миша аккуратно выпил чистого спирта, крякнул и понюхал аппетитно свой изгиб локтя. Потом выдохнул огорчённо:

– Вот ведь, подсвинок заморский, сожрал закусь.

Сел рядом с Сашкой на нары, с независимым видом вынул пачку сигарет и закурил. Выражение лица стало умиротворённым.

– И вот что, – сказал ему тут же Сашка, – считай, дядя Миша, галет не было.

– Как не было? Ели же вчера?

– Показалось тебе, – вздохнул Сашка, – с голода это.

Дядя Миша выразительно посмотрел на Сашку, поднял брови, опустив глаза на огонёк сигареты, и согласно кивнул.

– Где Фрэнк? – спросил Сашка у Элизабет.

– Он… убежал. На озеро, наверное.

Сашка неторопливо обулся и, выходя из дома, объявил:

– Далеко от зимовья не ходите. Ночью по озеру стая прошла… шесть голов.

И оставив их, онемевших от ужаса, хлопнул дверью. На озере он Фрэнка не нашел. Да и по всей округе, сколько хватало глаз, не было видно ничего, похожего на человека. Походив немного в близлежащих кустах и не найдя и там никаких признаков пребывания Фрэнка, Сашка вернулся к жилищу. Возле дома, облокотившись на стену, стояла Элизабет и, похоже, ждала его. Когда Сашка подошел, она негромко сказала, стараясь, чтоб не услышали внутри:

– Вы, Сашья, свой нож при себе держите. Это оружие.

Он услышал, но вида не подал. На свитере Элизабет, чуть ниже плеча, под распахнувшейся полой куртки, в лучах солнца сверкнул какой-то значок. Сашка сделал шаг, не сводя глаз со значка, Элизабет тут же провела рукой по волосам у виска, упрятав их за ухо, вроде как они мешали, и автоматически опустила руки в карманы.

– Есть опасность какая-то? – спросил Сашка.

Она пожала плечами, опустив лицо вниз, потом очень задумчиво взглянула на Сашку и негромко проговорила, поглядывая на дверь:

– Ваш дядя Миша, когда узнал, сказал, что сейчас найдёт этот… тесак и зарежет Фрэнки. Разрежет его на куски и будет кушать его вечером вместо печенья. Он сильнее Фрэнки. Он, наверное, сильнее нас всех. Надо быть…

– Не бойся, – не очень ласково прервал ее Сашка, – надо будет, дядя Миша первый подставится за вашего Фрэнки. Куда этот дурачок убежал?

– Я думаю, он скоро появится. Куда здесь бежать?

– Красивый у тебя значок, – кивнул Сашка, так запросто, что американка даже глазами поморгала.

– Это? – непонятно чему удивилась она. – Это «кленовый лист» – символ Канады. Мне его подарил Поль, который сейчас у вас в больнице.

– Муж твоей сестры? – вспомнил Сашка.

– Да перед нашим отъездом… сказал, он принесёт мне удачу. Вот видите, пока живы все…

Элизабет вдруг молниеносно, аккуратно сжала свой свитер левой рукой, правой рукой вынула значок и протянула Сашке.

– Возьмите, Сашья. Возьмите себе, на удачу.

Сашка даже улыбнулся такой искренности, взял значок, посмотрел – обычный металлический жёлтый листик на длинной, острой ножке. У острия была заусеница. Все очень напоминало конструкцию русского багра – острие с крошечным крючком в обратную сторону.

– Это, – заметила Элизабет, как он пристально рассматривал заусеницу, – это чтоб держался крепче, правда, снимать тяжело, зато прочно. Возьмите…

– Не надо, – отдал он значок, – выберемся когда, другое дело. Сейчас не надо.

Фрэнк явился только под вечер. Поднялся на крыльцо, как на эшафот, решительно открыл дверь, переступил мужественно порог, аккуратно, но твёрдо закрыл дверь, прошёл к нарам, снял обувь и, ни слова не сказав, завалился на «боковую». Все промолчали. Дядя Миша кипятил воду для бульона, поддерживая нужный огонь в печи, Макс, сидя на лавке у стола, тихонько шевелил губами, читая вечернюю молитву, Элизабет сидела на месте Сашки на нарах у окна и бесцельно смотрела куда-то в тундру, сам Сашка столь же бесцельно катал по столу, сидя на табуретке, небольшую ниточку, то скручивая ее колечком, то разворачивая в жгутик.

Ужин в тот день состоял из одного бульона. Фрэнк к столу не встал. Когда его позвали, он даже не пошевелился. Тогда дядя Миша зачерпнул кружкой бульон из кастрюли, подошел к Фрэнку, присел рядом и потормошил его за колено.