Виталий Лозович: Убойный снег

– Холод собачий. А вы, Сашья, совсем не спали?

Он помотал головой.

– И не хотите?

Сашка мотнул еще раз.

– Это правильно.

Сашка согласно кивнул.

– А почему вы молчите?

– Берегу силы.

Элизабет потянулась, как кошка, запрокинув голову и вытянув в стороны руки, тут же вновь передёрнулась и обхватила себя за плечи.

– У нас небо зелёное, – сказала она просто.

Сашка глянул вверх в отверстие купола иглу, глянул хитровато на замёрзшую Элизабет, схватил ее крепко за руку и потянул за собой, едва не опрокинув плошку с огнём.

– Быстро выходим, – скомандовал он, отодвигая камеру от входа и выбираясь из иглу наружу.

– К-куда выходим, – запищала она, – там холод собачий!

– Сейчас согреешься, – бросил он на ходу и выдернул ее из иглу.

Над тундрой полыхало северное сияние. Оно раскинулось на полнеба, было зелёным и немного волнистым. Если приглядеться, можно было заметить, что волны эти изредка перекатывались друг на друга. Сквозь сияние мерцали звезды, мерцали обычно, неброско, даже бледновато, по-северному. Сашка, недолго думая, заставил Элизабет прыгать вокруг себя, что выглядело довольно глупо и по-ребячьи смешно в такой экзотической ситуации. Потом взял девушку под локотки и подбросил пару раз вверх, что вызвало у Элизабет небольшой взрыв веселья, она даже завизжала.

– Теперь ори что-нибудь! – приказал он, прихлопывая ее по плечам и рукам.

Она вскинула на него глаза, и Сашка увидел в них отражение луны – дьявольщина какая-то.

– Как это – ори что-нибудь? – поинтересовалась Элизабет с американской деловитостью.

– А так… ори и все тут!

Она замешкалась, ее взор метнулся вниз, пронёсся по тёмному снегу.

– И что мне орать?

– Ори… – Сашка подумал, – мир, я люблю тебя!

Элизабет тоже подумала.

– Не хочу я это орать, – сказала она, – я вообще ничего не хочу.

– Вот же, чучело, – пробормотал Сашка, подхватил Элизабет на руки в один миг и пару раз прилично подбросил вверх.

– Сашья! – заорала во все горло та. – Ненормальный! Уронишь!..

– Наконец-то, – ответил он, опустив ее на снег, – теплее, правда?

– Русские шутки? – несколько в замешательстве спросила Элизабет.

– Глянь на небо, как играет.

Северное сияние начало колыхаться. Едва заметные волны превратились в длинные хвосты и разливались по небу во все стороны.

– В твоём Нью-Йорке есть такое?

– Нью-Йорк южный город, Сашья. Там нет такого, там есть многое другое. А что вы… ты… так радуешься?

– Жизнь люблю.

– Мило, – посмотрела она ему в глаза, – и вовремя.

– Ты вокруг оглянись… «америка».

– Вы с ума посходили, вопить так ночью, – вылез из иглу на четвереньках дядя Миша. Поднялся на ноги, похлопал себя по бёдрам, попрыгал чуть и разрешил, – а впрочем орите, все веселее.

– А вы тоже крикните, – посоветовала Элизабет, – теплее будет…

– Прямо. Уже жара вокруг от меня пошла! Сейчас раздеваться начну. Ты, девочка, куда смотреть будешь?

– Зачем смотреть? – не поняла Элизабет.

– Затем, – проворчал дядя Миша и скрылся у нее за спиной, – надо мне тут недалеко пописать. Не оборачивайся, а то в обморок бухнешься.

Сашка весело фыркнул, а Элизабет пожала плечами. Чтоб никуда не смотреть, она запрокинула голову и рассматривала удивительную картину, нарисованную природой. Сияние как будто только и ждало этого – начало вовсю колыхаться, играть, перестраиваться. Длинные хлысты его то сворачивались, то медленным «ударом» кнута простирались поперёк всего неба.

– Такое редко бывает, – сказал Сашка, – чтоб почти на все небо.

Сияние тут же свернулось, как по команде, и ушло к горизонту, там поиграло чуть-чуть и пропало совсем.

– Эй, ты куда? – сказала ему вслед Элизабет. – Оно всегда у вас зелёное?

– А в Америке оно жёлтое? – съехидничал Сашка.

– В Канаде я видела еще и красное.

– Бывает и красное.

– А вон Полярная звезда, – ткнула пальцем в зенит Элизабет, – а вон… Большая Медведица, а вот рядом что – я не знаю. Ты знаешь?…

– Где? – подошел Сашка вплотную сзади, склонил голову к ее плечу, коснувшись своей щекой ее вязаной шапочки.

– Да вот, чуть пониже Полярной, – сказала она, обернувшись к нему. Сашка взял руку Элизабет в свою и провёл ею по небу сверху вниз.

– Если вон то, – сказал он, – то это Приполярная.

– Ой, как интересно, – чуть ли с неподдельным восхищением сказала она.

«Кокетничает», – подумал Сашка. Выпустил ее ладонь демонстративно легко и зачем-то, совсем, в сущности, ни к чему, вспомнил Ксюшу. Настроение мигом изменилось. Игривость исчезла.