Алексей Анисимов - Джина

И еще каждое лето они снимали дачу в Вырице, не дом, времянку. До реки Оредеж можно было спуститься пешком по настроению. Мама говорила, что еще его пеленки на этом спуске полоскала. В память впечатался вокзал Вырицы, сами эти буквы на песочного цвета фасаде и ожидание перемен. Замирание, новые запахи в доме, прошлогодние прикопанные под яблоней секреты: патрон, кусок свинца, модель машинки. И эти виды: река, лес, тропинка. Друзья, сверстники, изменившиеся за целый год. И дочка хозяйки Света, Андрей возил ее на своем велосипеде. Она запрыгивала на раму и держалась за руль, а он гнал что было сил с горки на горку, потом выскакивал к реке, вдоль нее и дальше через лесок. А Света визжала изо всех сил. А Андрей прижимался к ней с каждым годом все крепче и крепче, взрослей. Ее развевающиеся волосы облепливали его лицо, носом он прижимался к ее уху и ловил какой-то другой запах, какой-то будущий и дикий. А она на каждой кочке всхлипывала и кричала:

– Держи меня крепче!

А в один год, один из последних дачных с мамой, она не приехала. Дом был продан другим людям, но они все равно сдали дачу. А потом и вообще все переменилось.

Еще с Андреем Андреевичем надо увидеться. Познакомились, когда обоим было далеко за тридцать. По поводу разрешений в строительном комитете. Зашли в туалет, стояли рядом у писсуаров. А он ему говорит:

– К Слюсареву?

– Да, по поводу Савушкина.

– Такая мразь! Ничего он вам без денег не подпишет! Я ему уже второй раз заношу, чувствую, не последний.

– То есть еще помучает, поиздевается?

– Еще как! Только за это еще и платить нужно.

Разворачиваются, а этот Слюсарев из кабинки прямо на них выходит. То есть он был в туалетной кабинке, за их спинами и слышал разговор. Ничего не сказал, руки вымыл, зыркнул и вышел. А они так и стояли молча. Потом рассмеялись. Ну и пошли, ясно, что дело их теперь в этом комитете гиблое. Андрей Андреич приучил Андрея к охоте. Сначала просто брал с собой, потом подарил хорошее ружье. Потом серьезно стал относиться – мужчина должен охотиться. Так Андрей своей тогдашней жене говорил, когда она ныла, собирая его в очередное путешествие. Стали вдвоем выезжать в хорошие места. Даже в Африку ездили.

И вот был у них такой случай. Отправились они на Дальний Восток, по большому блату, в глухую тайгу, на медведя. Высадили их на сопке. Сказали, что на этой же сопке в это же время заберут через два дня. Разбили они небольшой лагерь у подножия. Но не везло: постреляли много разного мелкого зверя, но медведя не было. Видели следы, один раз даже нагнали почти. Ну, значит, не судьба. Стали выдвигаться к обозначенной сопке, поднялись. Но вертолет кружил от них километрах в пяти, спускался, зависал. Потом резко развернулся и улетел. Кричи, стреляй – бесполезно. Как выяснилось потом, пилот, который их привез, запил, от него жена ушла. А где их искать, сменщику не смог толком объяснить. В общем, вот такой экстремальный туризм. Для миллионеров. До ближайшей дороги двести километров. Немного патронов, три банки тушенки и пакет крупы. Шли по компасу, первые дни бодрости духа не теряли. Но на третьи сутки, когда продукты закончились, появились сомнения крепкие.

«Дойдем ли? По одному не дойдем».

Так-то понизу шли в небольшой разброс. Перекликались всё:

– Андрей!

– Андрей!

– Андрей!

– Андрей!

Последний день почти не разговаривали. Палатку на ночь не ставили, сил не было, кутались в нее. Утром проснулись опухшие, комарами закусанные. Голодуха, жрать охота. Табака нет.

Андрей говорит:

– Давай подымемся, осмотримся.

– Давай. Сил мало, давай кто-то один поднимется, всего-то делов осмотреться. Что вдвоем силы тратить?

Андрей и говорит:

– Давай на эту еще вдвоем, а дальше, если доведется, по одному уже подниматься будем.

Так она, сопка, к вершине на две расходиться стала. И там уступ такой скальный. От этой стены ничего опять хорошего не было видно. Лес до горизонта. Да сопки, но как-то вроде поменьше, вразброс.

– Я на ту, отдышись.

А вторая вершина метрах в трехстах. Ну, Андрей Андреевич туда и пошел быстрым шагом. Машет: ничего нет. Вниз стал спускаться.

«Да, вляпались», – подумал Андрей. Чуть в сторону глаза отвел, морщась. Может, не в ту сторону идем, должна уже быть дорога. И уже в следующую секунду видит, как Андрей Андреевич летит с горы с невероятной силой, а за ним медведь. Невероятных размеров, просто громадный, черного цвета. Андрей Андреевич бежит, рюкзак за спиной бултыхается. Ружье за лямку, оно-то в воздухе, то о землю бьется, по земле волочится. И главное, не кричит. Что не кричит-то? Так это всего секунды три, как происходит. Наверное, от страха. Вот четвертая секунда пошла. Главное, чтобы не заклинило. Вскинул ружье, спокойно. Медведь передней лапой подсек бегущего впереди человека, и тот, перевернувшись через голову, кубарем полетел вниз. Раз выстрел! Два выстрел! Три! Перезарядить. Еще четыре секунды, пятая пошла. Раз выстрел! Два выстрел! Три! Эти уже с ходу в движении. Лапа, бок, бок! Только хлопки от пуль. И эта черная громада тоже кубарем несется вниз. Сердце колотится невероятно. Адреналин хлещет. Вся эта история заняла секунд тридцать-сорок. Невероятно! Бежал он вниз по склону чуть боком. Медведь остановился чуть раньше, а Андрей Андреевич внизу на камнях. Приклад ружья разбит, острие древесины торчит. Андрей перевернулся, живой! Руку, согнутую в локте, прижимает к груди.