Макс Поклонский - Застывшие моменты. Любовь и разлука одного фотографа в поисках счастья

Максим, – взглянула она на меня, – Уильям, – перевела она свой взор на таинственно гостя, – познакомьтесь. Макс, Уильям будет твоим куратором ближайшие пол года.

– Уильям Йохансен, – проговорил мужчина в шляпе.

– Добрый день, Максим – ответно отрапортовал я.

– Пошли за мной, будет весело!

Я поспешил за ним, робко но быстро я засеменил ногами за старшим товарищем, который гордо и вальяжно шёл по коридору, а я почти бежал, бежал, как маленькая собачка за хозяином. Он открыл дверь своим ключом и вошёл в большую комнату, без окон. Включил свет и это оказалась студия. Справа от двери друг напротив друга стояли два больших стола с большими мониторами, а слева была размещена зона для макияжа. Три высоких барных стула, каждый перед огромным зеркалом по периметру обведённых круглыми лампами – шарами.

В глубине комнаты я увидел невысокую сцену, под высоким потолком были полозья потолочной системы студийного света, с них свисали три больших вспышки.

– Здесь мы и будем работать, – гордо произнёс Уильям.

Уильям Йохансен оказался, как я узнал позже из Википедии, известным фотографом, он был родом из Англии, но много путешествовал. Долгие годы он прожил в Америке. На пике своей популярности он снимал Роллинг Стоунс, был лично знаком с Энди Уорхолом и переодически попивал виски с многочисленными и недосягаемыми в те временами звёздами. Сейчас он был стариком умудрённым опытом, знаниями и собственным величием. Он должен был стать моим, как говорят итальянцы – консолигер. И оттого я испытывал неимоверную гордость за себя. Это должно было быть невероятно круто.

– По-правде говоря, твои предшественники не продержались тут и недели, – многозначительно выпалил он, видя мое восхищение и предвкушение.

– Почему? – удивленно спросил я

– Всему своё время…

«Предшественники?» – подумал я. Интересно, сколько их было? Чем же они не угодили? Эти вопросы мучили меня, но большего всего меня тревожил вопрос, а справлюсь ли я? Смогу ли пройти все испытания, которые мне были уготованы судьбой и Уиллом. Я ещё не понимал что меня ждёт, поэтому постарался прогнать все эти крамольные мысли прочь.

Спустя несколько минут неловкого молчания, я узнал от Уильяма, что совсем скоро начнется съемка, одной местной актрисы для журнала Men’s health, а пока он указал мне на мое место и приказал готовиться. Я покорно уселся за свой компьютер и молча ждал, пока к нам не вбежала Петра:

– Мистер, Йохансен, вот Ваш кофе! Макс, вы хотите что-то?

– Я бы не отказался от Американо, – скромно сказал я.

– Сейчас сделаю, – отозвалась Петра, и скрылась в дверях.

Это было не реально крутое ощущение, мне предстоял день совместной работы с известным на весь мир мастером, и мне даже могли могли принести кофе. В пору работы в офисе, я так мечтал о помощнице, что сейчас Петра была что-то вроде лучика света из-за горизонта приближающейся мечты.

Спустя некоторое время в нашем «Кабинете» появилась молоденькая визажистка и стилист. Визажистка по имени Клара была одета в красную фланелевую рубашку в клекту с закатаными рукавами. На ней были изодранные джинсы которые мешком свисали с нее. На ногах были Высокие ботинки песочного цвета. На фоне этой неряшливой плохой девченки, довольно контрастно выглядел стилист Зденек. Он был в белой рубашке с клечатой красной бабочкой, на нем была жилетка и узкие брюки. Он был прилизан и гладко выбрит. Вообще он довольно явно походил на человека из тех, кого принято называть сексменьшиствами.

– Клара и Зденек, – представил Уильям новых гостей, обращаясь к ним – Это наш новенький, отзывается на Макса.

– А твоя бабочка специально под её рубашку? – неудержался я от шуточки.

– У меня есть подозрение, что это её рубашка под мою прекрасную новую бабочку, – весело отозвался Зденек, – А он внимательный!

– Посмотрим, – загадочно ответил Уилл – А ну-ка за работу!

Ребята уселись за стульчики, предназначавшиеся для моделей и начали задорно придумывать образ для Алисы, так звали актрису которую предстояло сегодня снимать, почти сразу в это живое обсуждение вступил Уилл. Они говорили быстро и одна идея сменялась другой так же молниеносно как погода в Питере. Они тараторили безумолку, все трое, наперебой друг другу и мне казалось, что чем больше этот локомотив набирает скорость тем сложнее его будет остановить. Идеи для образов сыпались словно из рога изобилия. Это было что-то невообразимое, я стоял и слушал, слушал и пытался уловить о чем они говорят, они понимали друг-друга с полу слова. Я не могу вспомнить, как долго это длилось, но все было внезапно прервано: