Нина Заря-Абрамович - Записки кота Рыжика. Романчик сюр

Я всегда молод!

Теперь бриллианты Сони и мой медальон в ломбарде.

И это с одной лишь сумасбродной целью – издать книгу. Вот же порода человеческая! Не могут они без выпендрежей.

Когда мы пришли забирать эту ее «обалденную» книгу, Вадим Юрьевич Жарптицин, директор издательства «Позняки», почесал взъерошенную репу и, пряча стыдливо глаза, выдал нам наш труд.

Потом робко пожелал нам успехов в реализации. И выразил смутную надежду, что, может, моя хозяйка вновь прибегнет к его услугам.

Если книга продастся. Хотя он верит в это с бо-о-ольшим трудом.

– С такой то фамилией…! Соня Цукерман! Хм..! Я бы вряд ли купил!

– Да конечно, продастся! Какие проблемы! Еще новый тираж с вами забабахаем! А фамилия отличная! – огрызнулась моя хозяйка. – И скоро будет на слуху!

– Ой! Твоими устами…! Книги нынче туго идут. – сменил семитскую тему Вадик Жарптицын. – Народ наш скорее продуктов купит, чем…

– Не говорите… Все уже хорошо! Я оптимистка. У меня сзади крылья и вентиля.., ой, пропеллер!

Продам все. – Обнадежила его хозяйка.

– Ну, дай-то Бог! – с сомнением произнес издатель.

– Хотя ты пишешь прикольно. Я, между прочим, прочел все до конца. Обычно на втором абзаце уже зеваю и дальше не читаю.

Приносят зачастую такую галиматью… И нам, издателям, так сложно!

Надо в мусоре не проворонить бриллиант! Ну, хотя бы жемчуг! Или, на худой конец, кристалл Сваровски! – многозначительно глянул на хозяйку Жарптицын.

Смотрю, моя Соня бровки гордо подняла, напустила важности. Как Федя, помощник Ивана Грозного, из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», когда ему на голову шапка Мономаха спикировала.

А Жарптицын продолжает.

– А насчет ошибок ты не парься! Не родилась еще та книга, которая совсем без ошибок! Пушкин, и тот, оправдывался. За опечатки.

Сама же ты все прошерстила. Жена моя вычитку делала. Теща, хотя ни хрена, уже не видит, и та всю ночь глаза ломала.

Ты думаешь, моя корректорша Танька Фитюлькина грамотнее? Тысячу возьмет, а ошибок еще больше добавит.

С этими словами Вадим Жарптицын выпроводил нас из своего издательского дома, находящегося у него в собственной трех комнатной квартире, на Позняках. Обычная тесная квартирка в панельном доме, скажу я вам! Ничего особенного. И сразу издательский дом..! Сколько апломба у этих издательских!

Но я люблю Жарптицына. Ведь это у него на кухне я познакомился с Мурочкой!

О..! Это песня! Она любовь всей моей жизни.

Я сначала ее просто не заметил. Запах свеже сваренной курятины отуманил мой разум. И с неодолимой силой сориентировал меня прямиком на кухню.

У хозяйки, между прочим, я сижу на голодном пайке. А все ее скудные средства уходят на погашение кредита в ломбарде, взятого на эту ее «офигенную» книгу. И потому ничего, кроме курятины, в доме Жарптицына, я видеть был не в состоянии.

Но Мурочка с такой изысканной деликатностью уступила мне место возле блюдца с курятиной. И когда я насытился, то, наконец, с изумлением разглядел это гостеприимное небесное создание.

У Мурочки нежные серебристые усики, способные свести с ума любую особь мужского пола. Белая пушистая шубка, мечта всех легкомысленных дамочек! Черный кокетливый бантик на нежной шейке. И такие же по цвету трогательные гольфики на изящных ножках.

Портрет Мурочки, этой изумительной кошечки, с очаровательными глазками, теперь висит у меня, фу, ты.., у нас на рабочем столе компьютера и дает мне силы и надежды в этом бренном мире, отягощенном кредитами.

Сонька с пониманием отнеслась к смене картинки на ее рабочем столе. Сама ее туда и вставила. Сама же сделала фото Мурочки. Моя Соня налету схватывает мои желания, которые я ей телепатирую.

Раньше на рабочем столе компа висела очередная фотография ее мужа Абрама Цукермана, который почему-то не спешил возвращаться, несмотря на предсказания ушлой гадалки и три условия, которые моя Соня считала уже выполненными.

Но муж- мужем, а творчество оказывается не менее соблазнительным. И Соня всю свою нерастраченную энергию бросила на эту амбразуру.

«Потрясная» книжка моей хозяйки оказалась с кучей гадких блох.

– Корректор уехала на море! – Так теперь хозяйка отмазывалась перед своими знакомыми, которые звонили и вкрадчиво сообщали, что нашли в тексте ошибки. Несколько грамматических и с десяток пунктуационных.

А Светка – соседка, главный сквозной персонаж книжки, вооружившись красным карандашом и орфографическим словарем Ожегова, с ехидной улыбочкой вбегала к нам по нескольку раз на день и радостно тыкала в нос очередным ляпом из книги.