Николай Королев - Керенский

Александр Федорович не впал в эйфорию от влияния благодетельных волн на чувствительные рецепторы его души. Он уже вкусил от сладкого плода-Славы, став депутатом Государственной думы Четвертого созыва. В ранге министра юстиции он в меру тщеславен, лишь как-то иначе увидел себя со стороны, свое окружение, обязанности по статусу министра в правительстве князя Георгия Львова. Свой личный долг перед страной, такой больной сегодня. Вскружить голову молодому выскочке могло еще одно неожиданное предложение. Выдвижение, последовавшее сразу же за первым. На его месте иной бы заболел чрезмерным тщеславием, но не Керенский.

Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, созданный в столице в это же время, посчитал, что на должность товарища председателя, лучше Керенского, кандидатуры не подобрать. Так решил сам Чхеидзе Константин Семенович, председатель Совета. Да и в самом народе считали его своим выдвиженцем. И его избрали в Совет. Но как совместить свою деятельность, сидя на двух стульях в Правительстве и в Совете, политические цели которых не совсем совпадали.

Случай из ряда вон выходящий. По сути это две власти. Двоевластие. Так окрестили ситуацию большевики, приспосабливая ее под себя. Они умели из всего извлекать пользу для себя, даже из «ничего». И он, Керенский, должен служить им обоим, Временному Правительству и Петроградскому Совету. Резонно заметить, что этот орган возник из ничего и на пустом месте. Дело случая: поговорили меж собой люди от групп и партий разных и готов совет. Люди те были умные, знали, насколько сильна тяга человека к единому центру, к коллективу. Закон даже имеется центробежной и центростремительной силы. А Совет сам идет им в руки. Тут же оформился, взял громкое имя, вырос количественно. Большевики такое не упускают. Возглавили.

– Я не имею права принять ваше предложение. – Заявил Керенский в Петроградском Совете, – Прежде мне следует поставить в известность Министра-Председателя, получить его соизволение…

Знал Александр Федорович, что его окружение отнесется не весьма благожелательно к свалившимся ему на голову почестям. Люди не одинаковы по характерам, но в одном они, кажется, более роднятся, нежели различаются. Не любит человек, когда кого-то выделяют, а его не замечают. Самолюбие здесь играет роль. Наш герой умел отличать тех, кто способен на всякие колебания, пусть мелкие, от людей цельных и крепких по своему складу. Есть у него один из таких настоящих, верный, друг не друг, а надежный. По взглядам, главное же, по масонской ложе. Нравственно-политическое единение их скрепляет. Коновалов А. И. – член IV Госдумы, министр торговли и промышленности. Свой в доску. И на тебе, финт выкидывает.

«Так-с, уважаемый, – Обращается он к Керенскому с деланной ехидцей, – А скажите, как нынче вам живется. – Спрашивает Александр Иванович с умыслом, чтобы уколоть приятеля, – Не тяжко вам тащить государственную ношу? И министр, и товарищ Председателя, и у нас, масонов, генеральный секретарь. Полный букет»!

Отшутиться бы следовало, да на колкость также надлежит колкостью и ответить.

– Александр Иванович. – Говорит Керенский, как бы с сочувствием к нему. – Ноша эта моя, она не тянет. О Вас нынче больше пекусь: в принцип возвели свое кредо, от министерского поста отреклись. На что такое похоже. Дела государства Вам нипочем. В сторонке прожить собрались. Этак что ли? Не ожидал от вас такого поступка. – И чтобы избежать обиды, изменил тему. – Не желаете поздравить меня с радостными для меня вестями? Хотелось бы услышать добрые слова в свой адрес …

Без трений в работе не получается, особенно государственной. Это не пироги печи. На службе этой, что ни человек, то чин высокий. И гонор великий. Однако есть и разница в людях. Взять Керенского, молод годами, да ранний. Уважение в жизни сам добывает, без протекций и влияний…

Согласие без промедления ему было выдано. При этом Александр Федорович сделал важное заявление, что он ни при каких обстоятельствах не изменит делу борьбы за справедливость и за права народа. Такое его твердое слово. Нужно ли говорить, как поднялся его авторитет в массах. Имя Керенского оказалось на слуху в больших и малых городах, народная молва понесла его имя на своих крыльях над страной. Это действо произошло за восемь месяцев до 24 октября от ночи с 1 на 2 марта 1917 года.

Много воды утекло в быстрой реке Времени между мартом и октябрем. Александр Керенский поднялся до предельных высот, и крутизна их требовала от него постоянного учета обстановки в стране. Широко шагнул – далеко кругом видеть должен. Под боком тихой сапой разлагают порядок в стране большевики, вот-вот наберут силу и заявят о себе – мы власть есть! Развели смуту в народе и взяли за горло желанную. А он, Керенский, со своим Временным Правительством потерпел фиаско. Что же гений-то его не сумел побороть толпу!? Но так ли это было на самом деле.