Эдуард Майнингер - Палач

Плавно мысли Эдгара переключились на настоящего гения среди этой четвёрки. Его фамилия была Карстен. И по мнению Эдгара, он был просто гений в физике. Но как ни странно, никакой медали, даже серебряной, ему «на раздаче» не досталось. Когда-то в середине десятого класса учитель физики вызвал Карстена к доске и с таким усталым видом, словно преподаёт свой предмет последним недоумкам, произнёс:

– Покажи им, как это делается.

И Карстен начал, жонглируя мелом в руке, расписывать доску и сыпать терминами «принцип Паули», «спин» и тому подобной ерундой из ядерной физики, мало понятной простому смертному, какими были более половины учеников из класса нашего героя.

Ещё Эдгар вспомнил, как однажды на перемене Карстен перед всем классом демонстрировал с улыбкой идиота свой превосходный английский. И как при этом умилялась вся женская половина класса.

«Они все хотели тайно понести от него, не иначе» – зло подумал Эдгар и снова сплюнул.

Его мысли переключились на только что проведённые официальные увеселительные мероприятия выпускного вечера. Какая-то училка предложила идиотский конкурс по надуванию воздушного шарика: кто быстрее.

Почему-то учителя попросили поучаствовать его, Эдгара, и ещё одного ученика по фамилии Кунак – не звезду…

Эдгар набрал полные лёгкие воздуха и, всё выдув в резиновую оболочку шарика, тут же завязал его.

– Готово!

Кунак же дул и дул, пытаясь, видимо, дойти до предела прочности резиновой оболочки. В итоге он надул огромный шар.

Победу в конкурсе присудили Кунаку, хотя шарик Эдгара был надут быстрее. Почему Эдгар проиграл этот конкурс по версии учителей, он так и не мог понять: ведь ставился вопрос «кто быстрее», а не «кто больше»…

«Они просто снова хотели меня унизить», – грустно думал Эдгар.

После официальной программы наш герой пешком шёл домой потому, что так ему лучше думалось. Рассветы встречать с этими идиотами он не хотел, поскольку всё время стыдился, что ему приходилось учиться эти два года среди математических чучел.

…они сидели на спаренном уроке с классом «Б». Там была его симпатия – блондинка Ирка, которую он ещё во времена учёбы в простом восьмом классе любил тискать в раздевалке. У неё были такие шикарная грудь и фигура, что они могли бы вызвать эрекцию у трупа, не говоря о подростке в период полового созревания. К ним пришёл новый ученик по фамилии Смирнов. Так себе: некрасивый высокий подросток, в очках и обильно усеянный прыщами. Но с ним и стала ходить его зазноба Ирка, чем вызывала ненависть к нему в душе Эдгара. И на спаренном уроке Смирнов вдруг изрёк нечто потрясающе гениальное:

– Маткласс дураки!

Услышав это Эдгар в своё время только критически посмотрел на Смирнова, оставаясь незамеченным – ведь он сидел на «камчатке» – и подумал, до чего докатилась его Ирка. Ходить с такой прыщавой серостью, просто потому что больше не с кем. Зато он был высокий. Видимо, это обстоятельство было для Ирки решающим. Так её светлый образ потихоньку померк в душе Эдгара…

Пережив все основные болезненные воспоминания последних двух лет, Эдгар потихоньку просветлел духом. Ведь впереди было студенчество в городе Т. Он собирался поступать на физтех. Эту специальность посоветовал ему его отец, который сам когда-то хотел на ней учиться, но не смог. Он считал, что это было из-за его немецкого происхождения. Ведь тогда было послевоенное время и физтех был секретным. «Сомнительные немцы» на закрытый факультет не принимались… Но теперь было другое время. Вовсю катилась по стране перестройка, и Эдгар даже не переживал из-за того, что он не был комсомольцем. Втайне он даже был рад тому, что его родное отечество постепенно избавлялось от страшной красной чумы, красного ига длиной в семьдесят лет…

Вдруг он снова стал кислым. Вспомнилась Панова – его классная руководительница.

…шло комсомольское собрание класса и Каган держала речь. На вступление в комсомол кандидатов Эдгар сидел среди пары «плохишей» и разговаривал с ними о своём. Вдруг Панова заметила, что им неинтересно слушать правильные речи комсомолки Каган. С харей английской леди, а она преподавал именно английский, она произнесла:

– Мальчики, если вам не интересно, то вы можете уйти.

Конечно она ожидала, что «мальчики» смиренно будут сидеть и делать хорошую мину на правильном комсомольском собрании. Но «мальчики», коротко переглянувшись, втроём встали и вышли из класса. Панова с кислой педагогической миной только посмотрела им вслед.