Марк Альперович - А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем

В выходные дни, проходя по длиннющему коридору общежития, можно было во многих кабинах слышать скрип кроватей, стоны и даже крики влюбленных. Строгое комсомольское начальство общежития предпочитало закрывать на это глаза.

Девушка не получила мгновенной реакции на свои крики. И, вероятно, поняв пикантность своего положения, когда она одна в коридоре, обнаженная, кричит, призывая на помощь, бросилась бежать к комнатке своей подружки, которая жила на другом конце коридора.

Навстречу ей из своей кабины вышел одногруппник Миша Травничек. Он был огромного роста, тяжеловат, с одутловатым от постоянной пьянки лицом и маленькими мышиными глазками, страшный бабник, давший ребятам слово в течение года переспать со всеми девушками своей группы. И уже добился значительных успехов в достижении поставленной цели. Миша учился в группе термистов, которая состояла в основном из девушек, причем многие из них были очень привлекательными. Но они, в основном, были москвичками, как и Миша. Тем не менее, он часто ночевал в общежитии у друзей или подруг.

Бегущая девушка попалась прямо к нему в лапы.

– Что случилось, Лена?

– Меня пытались изнасиловать.

– Кто?

– Сергей из 608-й кабины.

– Ну-ка, зайди ко мне, расскажи подробно.

– Я же голая.

– Заодно и оденешься.

Лена зашла к нему, а через несколько минут раздался ее душераздирающий крик, приглушенный затем, по-видимому, подушкой.

Примерно через полчаса в дверь кабины Сергея раздался стук. Он открыл дверь. В комнату ввалился Миша.

– Выпить есть?

– Нет.

– Жаль. Тут ко мне одна девушка жаловаться пришла, что ты ее хотел изнасиловать.

– Ну и что ты сделал?

– Всадил ей по самые яйца.

– Ну, а она как?

– Еще пару недель будет туда заглядывать. Ладно, поищу у кого-нибудь выпить. Да, и еще. Если ты взялся насиловать, делай все качественно, чтобы никаких жалоб. На меня, например, никто никогда из изнасилованных не жаловался.

В воскресенье в десять часов утра, когда Сергей в одних коротеньких трусиках делал зарядку с гантелями, в кабину постучали.

– Заходи, не заперто, – сказал Сергей, стоя спиной к двери и продолжая делать упражнения.

Дверь открылась, но стучавший в комнату заходить не спешил. Сергей оглянулся. В дверях стояла черноволосая девушка в коричневой шелковой блузке, заправленной в черную короткую юбку с поясом. Сергею бросилась в глаза удивительно тонкая талия в сравнении с довольно развитыми бедрами.

– Чем обязан? – ровным голосом спросил Сергей, продолжая сгибать и разгибать руки в локтях.

– Есть очень серьезный разговор.

– Ну, заходите. Чего стоять в дверях?

– Меня несколько смущает ваш вид.

– Какой нужно иметь вид для утренней зарядки?

Девушка мгновение подумала, затем вошла. Сергей снял с письменного стола доску и положил ее на кровать.

– Садитесь, а то на кровати сидеть неудобно. Она прогибается, слабая сетка.

Девушка села и теперь глядела на Сергея снизу вверх. Его короткие трусики позволяли при определенных движениях Сережи видеть часть их содержимого. Девушка пыталась застенчиво отвести глаза, но они, против ее воли, были устремлены на его трусики. Наконец, Сергей закончил упражнения и бросил гантели под кровать. На мгновение содержимое его трусов выскочило наружу. Сергей заметил изумленный взгляд девушки, но сделал вид, что ничего не произошло.

– Давайте знакомиться. Сергей.

– Софья.

– Еврейка?

– Это не имеет значения.

– Ты стесняешься своей нации? – Сергей решил перейти на «ты».

– Нет.

– Так почему же ты ее не называешь?

– Ну, я еврейка. И что из этого?

– Мой отец очень хочет, чтобы я женился непременно на еврейке.

– В нашей стране все национальности равны, а потому так часты смешанные браки.

– Ты, наверное, не помнишь 1952 год?

– А что было в 1952 году?

– Дело врачей.

– Что за дело?

– Твое счастье, что ты об этом не знаешь. А скажи, может еврей поступить в физико-технический или инженерно-физический институт?

– Среди моих знакомых никто в эти институты не поступал.

– И ты ничего не знаешь о Бабьем Яре, о восстании евреев в Варшавском гетто?

– Нет.

– Ты школу закончила с медалью?

– Конечно.

– А кто твои родители?

– Я к тебе пришла вовсе не для того, чтобы ты учинял мне допрос.

– А для чего же ты пришла?

– Я комсорг группы металловедения.

– Знаю.

– Откуда?

– Встречал тебя на семинаре в комитете комсомола.

– Ты что, тоже комсорг?