Александр Кутузов - Больное воображение

Я уселся на пол в центре чердака, закрыл глаза и мысленно задал вопрос: «Кто хочет вернуться из забытья, вновь стать нужным, почувствовать жизнь?» Этому вопросу меня научил доктор. Не знаю как, но это работает и звучит серьезно.

Ответ можно ждать долго. Иногда он приходит сразу, но чаще сижу по несколько часов, пока один из предметов не соберет всю свою материальную волю в кулак и не проявится.

В коробке, стоящей на старой детской кроватке, зашуршало, «ключ» скребся о картонные стенки.

– А вот и он, интересно, что на этот раз?!

– Быстро получилось, молодец!

Я вскочил с пола, подбежал к коробке, оторвал кусок скотча, склеивающий крышку, и распахнул створки. На дне лежала старая бензиновая зажигалка, поблескивающая причудливой гравировкой. Подкова и цветок ландыша. Может, чей-то фамильный герб или, что более вероятно, логотип фабрики, когда-то выпускавшей аксессуары для курильщиков.

– Зажигалка!

– Да, я уже и не надеялся, что это будет обычный, в прямом смысле этого слова, ключ. Есть идеи, как использовать?

– Не знаю.

Я взял зажигалку в руку и откинул крышку.

– Слабо горит. Странно, света от неё почти нет, и огонь еле теплый.

– Так, нам бы побыстрее найти решение. Давай напрягись, попробуй вспомнить, с чем может быть связана эта вещь?

– Не знаю, никогда её раньше не видел.

– Она какая-то особенная?

– Да обычная древняя ржавая зажигалка с откидной крышкой. На ней только подкова и ландыш выгравированы.

– Уже лучше. С чем у тебя ассоциируются подкова и ландыш?

– Да не знаю я – ни с чем, ничего такого не помню.

– Не может быть, думай лучше, ты опять ленишься, да? Или обманываешь меня?

– Обманываю? Отлично, делать мне больше нечего! Сами думайте, что с ней делать!

Со злостью я погрозил кулаком кверху, плотно сжав в нем зажигалку. Доктор начинал раздражать своими подозрениями. Ни черта он не понимает. Как будто я не знаю, как это всё важно. Не знал бы – не пришел бы к нему. Достал, просто достал, так бы и швырнул в него чем-нибудь тяжелым.

Внутри зажигалки что-то забурлило, крышка завибрировала и сама открылась. Наполняя чердак ярким светом, безделушка извергла мощный язык пламени, больше похожий на огонь от факела. Корпус мгновенно раскалился, ладонь пронзила обжигающая боль, сработал рефлекс, и я отбросил зажигалку. Огонь моментально затух.

– Пламя, пламя! Она так горела!

– Прямо сейчас горит?

– Нет, когда я говорил. А когда выронил, пламя пропало.

– Когда ты грубил мне?

– Вы сами виноваты!

– Ясно. Витя, я думаю, что всё это зря. Серьезно. Лучше бы я согласился на работу с другим клиентом. Не понимаешь, почему тебя игнорируют даже близкие люди? А я тебе скажу! Ты, Витя, пустое место, это очевидно, и похоже всем, кроме тебя. Только пытаешься кого-то из себя строить. Творческая личность, да? А самому-то не смешно? Ведь прекрасно знаешь, что ты, Витя, полный ноль! Ничего из себя не представляешь, ещё и работать не хочешь. Родись я таким же никчемным, как и ты, я бы хоть старался выбраться из этой ямы! А тебе, видимо, вообще ничего не нужно. Да и моя помощь тоже. Я, честно говоря, и помогать такому ничтожеству не хочу. Это последний раз! Слышишь, последний!

– Ах ты, сволочь! – выдавил я сквозь зубы.

Захлестнувшая меня волна чувств, казалось, закрутила так, что я потерял всякое ощущение реальности и ориентации в окружающем мире. Как будто у меня отобрали что-то очень важное. Никому не нужен? Ну и ладно. Катитесь к черту! Каждая мышца моего тела напряглась как перед неминуемой схваткой. Казалось, сейчас из меня полезут иглы, как из дикобраза. Очень бы хотелось, чтобы все они долетели до доктора и пронзили насквозь его мерзкую двуличную рожу!

– Не нужен, да? Ты мне тоже не нужен и этот поганый чердак!

Эмоциональный порыв приказывал крушить всё вокруг, и, поддавшись провокации, я начал поднимать коробки с барахлом и швырять их что есть сил.

– Витя, бери зажигалку! – неожиданно громким, но спокойным голосом сказал доктор.

– Заткнись!

– Витя, бери зажигалку быстро!

Ещё не до конца осознавая, что происходит, схватил зажигалку с пола, демонстративно поднял кверху и откинул крышку.

– На, подавись!

Вспышка сверкнула настолько ярко, что я замер в растерянности и не мог пошевелить даже пальцем на руке. Пламя поднялось до сводов потолка, и его языки, словно щупальца, потрескивая и жужжа, распростерлись по ссохшимся балкам. Доски опутал огненный спрут. И уже через несколько секунд весь чердак полыхал.