Ари Ясан - Дом Тысячи Дверей. Начало

Милое создание в розовом поправило золотистый локон, взмахнуло длинными ресницами и обиженно надуло губки.

– Так не интересно-о-о, – повторила Леяна. – Хотелось бы увидеть что-нибудь более оригинальное и замысловатое, чем это!

Поставив бокал на столик и, легко спрыгнув с дивана, Леяна принялась на полусогнутых ногах, растопырив руки, нетвердо шагать по комнате с выражением слабоумия легкой степени на лице.

В. гордо молчал. Он понятия не имел, как Леяна могла наблюдать за ним в кромешной тьме, может быть, у нее имелся прибор ночного видения специально для такого случая. Но этот спектакль как две капли воды был похож на представление, которое В. видел вчера в исполнении Мастера. Теперь В. уже не сомневался, что Леяна родня Мастеру. Определенно, их стиль общения отличался чудовищным однообразием.

Но В. уже был научен горьким опытом, и потому он приложил все усилия, чтобы сохранить на своем лице выражение непоколебимого беспристрастия (хотя ноздри его уже раздувались как у разъяренного быка). Он восседал на полу со скрещенными ногами совершенно спокойный (точнее, напряженно закаменевший, как странное живое изваяние), и прожигал невозмутимым взглядом шутницу (вернее, сердито хмурился на нее из-под насупленных бровей).

А Леяна залилась звонким смехом и, подбежав к нему, плюхнулась на пол рядом. Вдруг она обвила руками шею В. и, заглядывая ему в глаза, смиренно проворковала:

– Прости, не смогла удержаться, захотелось немного пошалить, – при этом пальчиками она перебирала волосы на затылке В.

Как и следовало ожидать, через минуту от гнева В. не осталось и следа, и он позволил себя увлечь на мягкий бордовый диванчик. Леяна уселась рядом с ним, подобрав под себя голенькие ножки. Когда она вот так сидела рядом, все мысли удивительно быстро улетучивались из его головы.

Леяна опять взяла в руку бокал и отхлебнула вино. Или может быть не вино, а гранатовый сок. В. не знал, что она там попивала, ведь ему-то не предложили попробовать напиток.

Пальчиками другой руки Леяна играла с розовым пухом на своем халатике. Эта сцена могла бы выглядеть пошло, если бы на месте Леяны была любая другая женщина. Вся обстановка и розовый наряд подошли бы дешевой проститутке, но Леяна в этом антураже выглядела как маленькая клубничная принцесса.

Кровь закипала в В. и темная пелена туманила его взор. «Боже, как глупо, пошло, банально! Я похож на дикого зверя, принюхивающегося к самке, – произносил в голове у В. последние слова голос благоразумия. – И ведь она нарочно дразнит меня, и я это понимаю. Тем обидней опять попасться в ее сети. Я должен держать себя в руках. Если снова размякну, то потеряю последние крохи самоуважения… Я должен… держать… себя в руках… во что бы то ни стало…»

Но все увещевания рассудка были напрасны, сколько угодно В. мог уговаривать себя не смотреть на Леяну, но его взгляд был прикован к чаровнице, а нос так и норовил поглубже вдохнуть ее сладкий ванильный аромат. Если В. и хотел что-то «держать в руках», то только округлые бедра красотки. Не в силах противиться неслышному зову соблазнительницы, В. положил руку на атласную ножку Леяны.

Как легко рука скользит по ее нежной коже – словно быстрая лодка на всех парусах несется по водной глади. Как сладко держать ее стройный стан в объятиях – словно поймал сказочную синюю птицу и обрел неизбывное счастье. Как робко бьется ее сердце – словно пробуждается вся нежность мира. Сколько невероятных приключений сулит этот путь, что проделывают пальцы по ее трепетному телу.

То, что скрыто там, под тонкой розовой тканью, не снилось в самом волшебном сне, не грезилось в самых дивных мечтах. Это целый мир с полями колосящейся пшеницы, цветущими персиковыми садами и изумрудными холмами. Я хотел бы стать крошечным и обойти его весь, я хотел бы поселиться в этом мире, возделывать его пашни, гулять в тенистых парках и пить чистую воду из освежающих родников.

Только позволь прикоснуться к тебе, и чудо станет возможным. Позволь сплести мои руки с твоими, и мы найдем дорогу друг к другу. Разреши прильнуть к твоим губам, и я выпью тебя до дна. Опьяни меня сладкой негой, струящейся из твоего рта, дай поймать губами твой язык, прыткой змейкой ускользающий от меня. Я настигну его, ведь я уже поймал тебя. И ты не сбежишь от меня, не спрячешься. Я покорю тебя, скоро я завоюю тебя всю. Тебе нет спасения. Нет спасения, как и мне. Я погибаю в тебе, или ты погибаешь во мне. Неважно, все неважно…