Валерий МИТ: Дым на фоне звёзд. Повесть «Помнить иначе…». Рассказы

Осмотрел её ещё раз. Да, ошибки быть не могло, я отчётливо видел аномальную зону, и это было началом страшной болезни.

Я постепенно начал своё воздействие. Определил потоки, которые искажались, и стал подпитывать их своей собственной энергией, которая на тот момент просто переполняла меня.

То, что было потом, я помню смутно. Я постепенно увеличивал воздействие, я даже увидел, как аномалия начала выправляться, а значит, моё решение было правильным, но в какой-то момент процесс стал неконтролируемым, энергия моего тела утекала в эту аномалию, а у меня уже не хватало сил остановить этот процесс.

Я потерял сознание.

В чувство меня привела Надежда. Я лежал на полу и с трудом мог шевелиться. Она позвала своего мужа и вместе с Андреем уложила меня на кушетку, на которой совсем недавно лежала сама.

Я попросил её присесть рядом, мне нужно было увидеть её энергетику.

Аномальная зона осталась. Да, она стала меньше, но не намного меньше, над этой болезнью нужно было работать и работать.

Когда они ушли, а я смог самостоятельно двигаться, я прошёл в ванную комнату: хотелось принять душ, это должно было прибавить мне сил.

Я снял больничный халат, больничную шапочку и посмотрел на себя в зеркало.

Осунувшееся лицо, круги под глазами и совершенно седые волосы – вот что я увидел в своём отражении.

За несколько минут своего сеанса я полностью поседел.

Вот что бывает, когда берёшься за то, что тебе недоступно.

В тот раз я всё-таки смог улучшить состояние жены Андрея, но, к сожалению, совсем ненадолго, аномалия принимала свою прежнюю форму примерно за месяц, и каждый месяц я проводил новый сеанс, отдавая практически все свои силы.

Со временем я становился сильней, и иногда мне казалось, что болезнь отступает, но это было не так.

Я мог поддерживать нормальное состояние Надежды, сделать так, чтобы она не чувствовала себя больной, но это была всего лишь видимость здоровья, болезнь по-прежнему оставалась смертельно опасной.

Если бы я прекратил сеансы, она очень скоро уничтожила бы её.

С того самого дня у неё с Андреем больше не было интимных проблем. Но вылечить Надежду я так и не смог, я до сих пор этого не могу.

– Да, да, Володя, – сказал он, увидев мой удивлённый взгляд. – Это тянется до сих пор. Это мой крест.

Тот майский день вообще для нас троих был знаменательным. Мы все совершили ошибки, мы все многое потеряли, но кое-что и нашли.

Через год после того, как Андрея не стало, Надежда переехала ко мне, и мы до сих пор живём вместе. Можно сказать, мы счастливы, если это слово применимо к таким калекам, как мы: она – смертельно больная женщина, и я, экстрасенс-лекарь, опустошённый за долгие годы борьбы с этой болезнью.

Наш сын уже вырос, Артёма я считаю и своим сыном тоже, и у него уже своя семья…

*

Стук в дверь кабинета заставил Эдмунда прервать свой рассказ.

Дверь кабинета открылась, и на пороге мы увидели Лизу.

– Эдмунд Семёнович, вы меня извините, но время уже 14.30, и я должна забрать у вас Владимира Михайловича, а вас дожидается другой пациент.

– Ну вот, как всегда – ничего не успел, – ответил он.

– Владимир Михайлович, мне кажется, мы немного недоговорили, – добавил он, обращаясь ко мне. – Вы не будете возражать, если я навещу вас в палате часиков после шести?

– С нетерпением буду ждать нашей встречи, – ответил я.

*

Я вышел из кабинета экстрасенса, испытывая к нему странные, неоднозначные чувства, Он расшевелил мои старые раны, но зато позволил взглянуть на ту давнюю историю под другим углом.

Правильно сказал Эдмунд, думал я, мы все совершили ошибку тогда, а кто из нас при этом был больше виноват, определять бессмысленно.

Непонятно только, продолжал думать я, вспоминая слова Эдмунда, как со всем этим связана Маша и что это за бред он нёс про предназначение….

Да…, не всё пока ясно… разрозненные картинки только-только начали складываться в осмысленный сюжет, до полного понимания которого было ещё очень далеко.

Ладно, думал я, сегодня вечером меня навестит Эдмунд, и, возможно, многое прояснится.

*

Я шёл по коридору, рядом со мной, держа меня под руку, прижимаясь ко мне время от времени левым боком, шла Лиза. Она без остановки мне что-то рассказывала – про укрепляющие ванны, про обеденное меню больничной столовой, про Эдуарда Львовича, который готовил мне новые процедуры, про пациентов, поступивших в клинику, пока я отсутствовал полтора часа.

– Да вы меня совсем не слушаете, – обиженно поджав губки, сказала она.