Тамара Концевая: Исповедь о первой любви. Приключенческая повесть

Каждый день приносил свежие эмоции и приятное общение. Благодаря Бирмании круг знакомства ширился и не только никарагуанские студенты стали мне друзьями. Латиноамериканцы как-то незаметно наполнили мою жизнь своей искромётной музыкой и эротическими танцами.

Иногда мы устраивали собственные праздники по выходным дням. Особенно в летние каникулы, когда многие иностранцы оставались в России за невозможностью съездить к себе домой. Позже я узнала, что для латинос конец недели – это, несомненно, праздник с выездом на природу родственников и друзей. Тогда нам было совсем неважно у кого состоится следующая встреча. Все вместе готовили рис по никарагуанскому рецепту, мариновали мясо – благо, студентам полагался ежемесячный паёк в несколько килограмм мяса по очень низкой цене – а потом жарили его в той посуде, которая была под рукой. Чаще всего, конечно, собирались у меня. Вернее в нашей семейной секции, где кроме меня обетовали ещё несколько семей и среди них – казахская.

Мне всегда везло на хороших людей. Соседи не меньше меня ждали конца недели, чтобы собраться вместе и придумать себе развлечение. Мы были молоды, а, значит, веселы, даже слегка безбашенны! Сдвигались столы в секционном проходе и на них выставлялись «яства», если можно было так назвать скудные припасы из холодильников. Конец 80-ых был трудным. Талонная система на многие необходимые продукты не была простой. Мало того, что действовали ограничения в распределении продуктов, так ещё приходилось занимать очередь в магазин с пяти утра! Иностранным студентам было легче. Свой ежемесячный паёк они выкупали хотя бы без ранних очередей.

Наши увеселительные мероприятия сдабривались разливным пивом, которое продавалось из бочек прямо на улицах, а ответственность за доставку этого напитка, слегка разбавленного водой, возлагалась на никарагуанца Фернандо. Он был большим и презентабельным, ведь за разбавленным пивом тоже была очередь, но Фернандо в ней уважали, благодаря внушительной внешности. Трёхлитровая банка, закрытая пластмассовой крышкой доставлялась вовремя.

После обеда наступало время музыки и танцев. Помните? Ламбада! Вот это было круто! Танцевали все, даже казахи! К вечеру шли гулять на набережную Волги. Любимой игрой был «Испорченный телефон», когда каждый друг другу быстро шептал на ухо одно и то же слово, а последний играющий произносил его громко. Игра была весёлой, особенно для иностранцев, ведь Бог знает, какое слово они услышат из неродного им языка? Но не только развлекаться мы умели. Я помогала студентам писать рефераты по гуманитарным наукам, проверяла их работы по русскому языку и слушала рассказы о заморских странах. Потом случилось несчастье.

***

Я тогда с утра и до вечера сидела в клинике под дверью кабинета в ожидании результата биопсии. Затем состоялся разговор с заведующим отделением больницы. В тот день доктор предложил срочную операцию, а я ему не поверила. Вышла из клиники в полном непонимании ситуации. Нет, это не про меня! Всё казалось неправдоподобным, кем-то нарочно придуманным. Конец февраля. Шла по городу в звенящей капели и не верила. Решение надо было принять до утра. Солнце слепило сияющим светом, воробьи в лужах распушили крылышки. Нет, это ошибка! Этот мир без меня существовать не может! Пальто распахнуло весной, талый снег под ногами шуршал. Конечно, ошибка! Уснула, в надежде проснуться здоровой. Снова синие дали снились и колибри, похожие на цветы, а очнувшись утром, позвонила доктору и дала своё согласие.

Две операции одна за одной, реанимация, а потом большая общая палата. Моложе меня никого не было. Взрослые женщины, глядя в мою сторону, тихо шептались, а я с ужасом обозревала соседок в больничных байковых халатах. К первому обходу готовилась лёжа в постели. Макияж был необходим. Что это я с синими губами и бледным лицом? Забинтованная туго рука, с торчащей из-под бинтов жёлтой резиновой трубкой, оказалась бесполезной. Но вторая же свободна! С кисточкой для ресниц застали меня врачи. Мой хирург вынес вердикт:

– Она будет жить!

Я же говорила, ошибка! На день выписки состоялась встреча с доктором. Он назвал меня чудом в его хирургической практике. Точно, ошибка! Хотелось смеяться и кружить моего старенького доктора. Хотелось обнимать и целовать его морщинистые руки! Хотелось жить, ведь у меня была мечта!

На улицах города уже отзвенела капель, почки проклюнулись на деревьях, зелёная трава вот-вот укроет газоны. Весенний кураж одолевал, едва сдерживала его порывы. Это потом закончится действие обезболивающих средств и буду страдать от боли. Это потом, через четыре месяца, я стану инвалидом, признанным советом врачей. Это слово будет написано в выданном удостоверении. Но что значило оно в сравнении с моей мечтой? Как оно могло повлиять на чётко сформировавшееся решение? Синие дали мыслей не отпускали, навязчиво рисуя голубые глаза озёр, водопады в тропических джунглях, где на лианах качались игривые обезьяны.