Ксения Ефремкина - Хрустальная роза дождя. Психологический триллер, или Офисная зарисовка

Долгое время бедному юноше приходилось довольствоваться черствыми корками, баранками и чифиром, отчего кожа на лице приобрела нездоровую поэтическую бледность, а глаза – лихорадочный блеск. Валик давно заработал себе хронический гастрит. Но он считал это мелочью жизни, вспоминая, как доставалось в жизни его литературным кумирам Лермонтову, Гумилеву и Грину.

Сейчас все было иначе.

На работе все заботились о нем, женский коллектив буквально кормил и одевал его.

Если бы не Яков Иосифович, если бы не благословенное место на принадлежащем ему предприятии – кто знает, был бы Валентин жив сейчас?

Валентин с умиленной улыбкой вальяжно откинулся на спинку кресла, с интересом рассматривая роскошные безделушки вокруг.

И все же что-то вызывало у него тревогу. Он нахмурился.

Свист ветра… скрип половиц… приглушенный грохот редких автомобилей, проезжающих по тихой улочке за окном… неуловимо сливались в слова.

Валентин зажмурился и заткнул уши, он не хотел слышать, понимать, но слова все равно складывались во фразы, проникали в его уши и сознание, отравляя чужой злобой и ненавистью каждую клетку тела.

«Лузер… Неудачник… Ходячее недоразумение… Сын умалишенной… Шизофреник… Куда мать, туда и сынуля»…

Кажется, это были два негромких, звучащих в отдалении голоса, мужской и женский… Неумолимые интонации, жестокие слова, после которых, кажется, невозможно жить… и еще прозвучал приглушенный, негромкий, но все равно серебристо рассыпающийся женский смех. Валентин вспомнил даже стихи своего любимого поэта Бальмонта:

Валентин потряс головой, стараясь избавиться от наваждения.

Ведь в его жизни сейчас все замечательно.

Неужели у него действительно постепенно «едет крыша», как у матушки?

Внезапно распахнулась дубовая дверь с резными завитушками. На пороге стояла Виола, излучающая нежную женственность и изысканные манеры. И Валя забыл обо всем.

– Пойдемте, папа ждет Вас, – прозвучал ее тихий мелодичный голос. Дивные иудейские глаза торжественно сияли.

Валентин, стараясь вести себя как джентльмен, галантно поцеловал ее ручку.

– Виола, Вы очаровательны, будто сама весна… Это Вы готовили эти изумительные макароны? – восхищенно взирая на девушку, поинтересовался он.

Виола замялась.

– Это я! Это мой кулинарный шедевр! Паста по моему эксклюзивному рецепту! – раздался поблизости звонкий голос.

И Валентин не без удивления увидал Полину, стройную высокую зеленоглазую девушку, которая также работала внештатным журналистом и переводчиком в «ЦТТ» – Центре творческих технологий. Она всегда смущала его своей смеющейся яркостью и нездешним совершенством.

– Вы что, тоже наносите визит господину Оффману? – спросил он.

– Нет. Я здесь, так как подрабатываю помощником Якова Иосифовича.

Ах, вот оно что! – ухмыльнулся про себя Валентин. Содержанка! Какой позор! Она, оказывается, не только наемная сотрудница, но еще и личная помощница босса. Это вызвало у него нехорошие циничные мысли, но не поколебало его уважения к начальнику. Полина же, приглаживая золотистые кудри, совершенно не выглядела сконфуженной.

Виола шикнула на Полю, и та скрылась с глаз. Дочь Якова Иосифовича провела Валю через ярко освещенную гостиную, где сидели, смеялись и шумно гудели какие-то люди, в кабинет отца.

Господин Оффман, пожилой низенький кругленький еврей с лицом сатира и остатками рыжих кудрей вокруг лысины, так и просиял улыбкой. Он был в домашнем халате, галстуке, расшитом брильянтами и со своей обычной золотой печаткой во всю руку.

– Прошу садиться, господин юный поэт. Сейчас нам подадут кофе. Или, может быть, самбуки?

Валентин присел и тут только ощутил, как сильно волнуется. Они часто беседовали с начальником о жизни, у них было полное взаимопонимание, но сейчас речь шла о венце творчества Валентина. Но Яков Иосифович, как ни странно, принялся разглагольствовать о посторонних вещах, о состоянии экономики, о природе… Валентин же с благоговением разглядывал атрибуты роскоши вокруг: серебряные канделябры, трофейные оленьи рога над старинной конторкой, морские пейзажи фламандской школы…

– У Вас замечательная атмосфера в доме, – заметил Валентин.

– Да, это потому что здесь живут добрые люди. А вот летом я приглашу тебя к себе на загородную виллу, то есть дачу, и мы сыграем партию в гольф, как два деловых человека.