Ордуни - Красавица и дикарь

При ее появлении моя мама, женщина строгих нравов, укоризненно посмотрела на нее, потом медленно перевела взгляд—упрек на меня. Казалось, что она читает мои мысли. Я сделал вид, будто ничего не произошло. Тем временем наши попутчики благополучно расположились напротив. Девушка непринужденно сидела, закинув ногу на ногу. Черная юбка обтягивала ее бедра, придавая всей фигуре особое изящество. Колоссальным усилием воли я пытался смотреть в окно, и вообще весь находился в напряжении. Мужчина сидел с серьезной миной, со сведенными на животе руками, сцепленными в замок, и нервно вертел большими пальцами. Обручальное кольцо на его безымянном пальце терялось на фоне массивной печатки на мизинце. Да и сам он был настолько плотной комплекции, что занял аж добрую половину сиденья. Вся его внешность и, главное, спутница красноречиво говорили о том, что их обладатель не рядовой труженик… «Нас двое, а она – одна!» – почему-то подумал я. Ее присутствие никак не позволяло мне вести себя естественно, и я пытался гнать дурные мысли прочь. Мужчина напротив был явно чем-то озабочен, и ему было определенно не до нас. Некоторое время все сидели молча, каждый думал о своем. Вагон затрясло, заскрипели тормоза, и состав с шумом засвистел, сбавляя скорость. Мужчина посмотрел в окно, после чего неторопливо открыл свой кейс и вальяжно извлек наружу бутылку Хеннесси. Вслед за замысловатой тарой последовал небольшой пакет, завернутый в золотистую фольгу, пара стаканов, тарелки и вилки. Все это по-домашнему и с большим вкусом было размещено на небольшом купейном столике. По той прыти, с которой орудовал мужчина, было видно, что в деле сервировки он не новичок. Сделав своё дело, мой попутчик участливо пригласил нас присоединиться. Дикарь было рванулся с полуслова, однако я, бросив украдкой взгляд на маму, вежливо отказался, опасаясь выдать себя и проклиная за малодушие. Девушка с любопытством разглядывала блестящие звезды на моем кителе. Я мысленно пожалел о том, что он не на мне. Тем временем ее спутник развернул пакет и моему взору предстали ярко-красные раки. Вытаращив глаза, они словно вопрошали: «За что?» Здоровяк стал откупоривать бутылку, когда его спутница легким прикосновением руки моментально остудила его пыл.

– Я не буду, – едва слышно произнесла она.

Мужчина засуетился, завертелся, однако, пусть и с большим трудом, но оставил бутыль в покое. Ангельский голос девушки, хранившей до сих пор молчание, вкупе со зрительными впечатлениями породили в моем сознание очередную волну чего-то, что описать мне крайне сложно. Это нечто толкало меня к ней, тянуло, неумолимо влекло, оно не терпело никакой дистанции между нами и властно требовало сиюминутного и полного слияния. Я трепетал от гнева, похоти, стыда и бессилия.

Время близилось к полуночи, моя мама, утомленная заботами и хлопотами дня, стала готовиться ко сну. Наши места были внизу, час – поздний, надо было ложиться, и мать стала деловито стелить постель. Однако попутчики, как можно было по ним видеть, совершенно не собирались спать. Девушка отрешенно листала журнал, а ее кавалер сидел расстроенный, уткнувшись в окно.

– Ну, намекни хоть, – прошептала мне мама. – Завтра очень много дел, надо выспаться.

Мужчина, видимо, поняв, в чем дело, вежливо обратился ко мне.

– Вас можно попросить об одолжении? – спросил он.

– Да, конечно…

– Вы не могли бы поменяться местом? Мы обычно засыпаем поздно, а то и вовсе не спим (кто бы сомневался, подумал я). У Ани же верхнее место…

– Ани?.. – на мгновение удивился я, но, сообразив, что к чему, согласился. – О чем разговор, – ответил я, стараясь вести себя непринужденно.

Мое замешательство не осталось незамеченным.

– А что вас смутило, если не секрет? – настороженно спросил мой попутчик и при этом подозрительно посмотрел на свою спутницу.

У него на лице было написано «Так ты его знаешь?!» Девушка даже не шелохнулась, только оторвала глаза от журнала. В них я прочел надменность и презрение…

– Нет, ничего, пустяки, ведь мою маму тоже зовут Аней, – поспешил успокоить его я.

Мужчина, видимо, не ожидавший такой легкой развязки, рассмеялся, но под тяжелым взглядом девушки притих:

– Мы вас не побеспокоим, я уверяю… Просто привычка поздно ложиться… – начал снова оправдываться он.

– Да не переживайте вы, молодой человек, – ответила мама, – меня лично и пушкой не разбудить, а сын… так он привык! вечно то дежурства, то облавы, то еще черт знает что… Покою никакого нет.