Сергей Спирин - По волнам житейского моря

– Ждите.

Старушка устроила цветы в вазу и…

Покорившись обстоятельствам, я приготовился долго ждать. Но не прошло и пяти минут, как хозяйка кабинета вернулась и пригласила меня войти. Устроив цветы в вазе, и узнав по какому я делу, она не спеша начала поиск нужного документа, попутно рассуждая о тяжести прокурорского труда, о сложности и многогранности профессии, о выдержке и терпении, свойственной её представителям. Бумажка не находилась и женщина неторопливо продолжала свой рассказ о том, как более сорока лет назад она пришла в прокуратуру, как много ей пришлось увидеть и пережить за эти годы и, как хорошо было бы отдохнуть на пенсии и заняться маленькими внучатами. Сквозь толстые стекла очков на меня смотрели добрые глаза приветливой бабушки. Представив идиллическую картинку «Бабушка и внуки» и пытаясь поддержать совершенно не нужный мне разговор, я неожиданно для себя сказал:

– Да, на пенсии Вам было бы просто замечательно.

И разразилась вдруг гроза, бабахнул гром – это шмякнулась на стол папка с документами. Яркий свет двух мощных лазеров вспыхнул в глазах приветливой бабушки и, многократно усиленный линзами очков, казалось, испарит меня на месте.

– Как Вы можете?… Меня, меня на пенсию? Вот Ваша бумажка!!… Как не стыдно!!!, – голос, срывающийся на визг, летел за мной до выхода из прокуратуры.

И разразилась вдруг гроза

Охранник на посту удивлённо покачал головой. Успокоившись уже на пороге, я посмотрел на полученный документ, на нём не хватало даты, подписи и печати.

– Опять в пекло, – мрачно подумал я.

Делать нечего, пришлось вернуться назад. То, что произошло потом и в кошмарном сне не привидится. Бабушка-чиновница топала ногами, шипела и визжала что-то про мою совесть. Огромные, как блюдца глаза её, метали в меня испепеляющие молнии.

Воздух в помещении раскалился, стёкла в окнах дрожали и медленно плавились, а цветы в настольной вазе вмиг потеряли все свои лепестки. Истерика закончилась растрёпанной причёской и слезами. А я пулей вылетел из кабинета, мечтая только об одном, чтобы охрана или кто-нибудь из сотрудников прокуратуры не застали меня наедине с рыдающей чиновницей.

«Век воли не видать!»

Дату, подпись и печать в документе я увидел уже на улице.

Вова Фурман работал на Чукотке в гидрологической партии на реке Паляваам не первый год и, как ему казалось, неплохо разбирался в местных грибах. Во всяком случае, подберёзовик или надберёзовик от мухомора он отличал уверенно.

…Маленькая справка для тех, кому не довелось побывать в тундре. Настоящая берёза там не растёт, только карликовая. По Вовкиной терминологии, маленькие подберёзовики так назывались потому, что были меньше окружающих их берёзок, а большие, высокие и статные подберёзовики, переходили в разряд надберёзовиков, потому что их шляпки гордо возвышались над карликовым берёзовым лесом. С мухоморами и вовсе проблем не было – их сложно перепутать со съедобными грибами.

И вот однажды, возвращаясь с рыбалки, прямо возле жилого балка Володя обнаружил симпатичные грибочки, которые он раньше здесь не встречал. Они были сказочно прекрасны – плотненькие, средних размеров, как солдатики, стояли они на изумрудном травяном покрове. Несколько минут гидролог любовался грибами, мучительно вспоминая, где он мог их видеть.

Гидрологическая партия на реке Паляваам 1985 год

Услужливая память подсказала:

– В журнале.

– Точно, – промолвил вслух Володя, довольный своей памятью.

И решил:

– Сейчас соберу, сам поем и ребят накормлю.

Вездеход со сменой был где – то не очень далеко на подходе. Сказано – сделано. Вскоре на столе стояли две сковороды с жареными грибами, и ребята не заставили себя долго ждать – на горяченькое поспели.

– Вова, а где написано, что они съедобные? – спросил Лёха, разглядывая обложку журнала с изображением грибов. Картинка была великолепна – глянцевая, цветная. На ней, под зелёной тундровой кочкой, прятались грибочки, на шляпках которых поблёскивала роса, а под картинкой яркими крупными буквами было написано: «Грибы тундры.» И больше – ничего.