На углях пляшут язычки пламени. Я рассказываю тебе о Чехии, о красных крышах уютного Яблонца и бесконечных залах замка-музея в Нелагозевесе, рассказываю о Праге и о Варшаве, о Желязовой Воле, где пение птиц сливается с вальсами Шопена. Но что-то незаметное меняется, и рассказываешь уже ты, а я слушаю так, как не слушал никого в жизни.
Ты говоришь о тех путях, ведущих в глубины души и жизни, по которым снова и снова отправляются люди, снова и снова открывая великие, необходимые нам миры. Ты говоришь об аскетичных йогах, готовых взять с собой того, кто не испугается многолетних настойчивых тренировок. Говоришь о Будде, прошедшем не только по дорогам, ведущим от царского дворца к дереву Боддхи, но и по невероятному пути от беззаботных радостей к четырем благородным истинам. Говоришь о светлом страннике Рамакришне, приоткрывшем нам тайны неописуемого Самадхи, и о тех, кто пошел по его следам. Говоришь об опасностях, которые подстерегают человека на кручах духовных вершин. Рассказываешь о суфиях, среди которых мастер-ковровщик может оказаться проводником к высочайшим постижениям. О стране Белого Братства, где музыка и радость раскрывают человеку захватывающую панораму подлинной жизни. О Гурджиеве, хитром спутнике человека к долинам внутренней гармонии. О Мейстере Экхарте, учившем преодолевать завалы на духовном пути и идти вперед, не отдыхая и не сворачивая. О старце Силуане, повидавшем, не покидая Афонского монастыря, нечто такое, до чего мы не доберемся ни на поезде, ни на самолете. О Тейяре де Шардене с его космическими прозрениями, уходящими далеко за пределы Вселенной. Рассказываешь о Швейцере, который лечил негров в африканской провинции и писал о путешествии в страну этической культуры. Ты рассказываешь о собственных странствиях и блужданиях, рассказываешь просто и беззащитно, с надеждой на то, что я захочу и сумею тебя понять…
Мы сидим с тобой у костра, и всё ещё ночь, и всё ещё луна. Но речка уже проявляется из темноты предрассветным мерцанием. Тёмная фигура выбирается из палатки, подходит к нам, и мы слышим сочувственный голос: «Что же вы, всю ночь так вот и сидите?..»
О проснись, проснись!
Стань товарищем моим,
Спящий мотылек!
Басё
Учитель говорил: овладей искусством просыпаться – и овладеешь любым искусством.
Некоторые из нас понимают эти слова возвышенно. Они считают, что существует некое особое Просыпание, овладение которым дает человеку в руки связку ключей от всех тайн мира. Они правы. Но мне, сидевшему рядом с ними у ног Учителя, кажется, что нельзя преувеличивать пафос этих слов и преуменьшать их реальный смысл. Искусство просыпаться лишь открывает пути к любому другому искусству – из тех искусств, которыми собираешься овладеть.
Учитель говорил: проснуться можно и от самого глубокого сна, и от самого деятельного бодрствования.
Некоторые из нас считают, что речь здесь о том, что не существует такого уровня человеческого сознания, с которого невозможно было бы подняться выше. Они правы. Но мне, сидевшему с ними у ног Учителя, кажется, что в этих словах важно и другое. Деятельность сама по себе, оторванная от своего духовного смысла, особым образом усыпляет человека. Не этот ли беспокойный сон души сравнивает Учитель с глубоким сном тела?..
Учитель говорил: просыпаешься, как только захочешь, лишь бы не заснуть через мгновение снова.
Некоторые из нас подчеркивают здесь необходимость усилия, благодаря которому продлеваешь подлинное бодрствование. Они правы. Но мне, сидевшему вместе с ними у ног учителя, особенно дорого то, что нас пробуждает само наше подлинное желание – и порог всегда рядом.
Учитель говорил: не уставай просыпаться. Некоторые из нас и тут настаивают на значении усилия, на обязательности неутомимого его повторения. Они правы. Но мне, сидевшему с ними у ног учителя, эти слова радостны как раз утешением нашему слабосилию, которое то и дело уступает обволакивающей силе сна. Темная власть – усыплять. Наша светлая надежда – снова и снова просыпаться.
Учитель говорил: нельзя проснуться слишком рано, нельзя проснуться слишком поздно.
Некоторые из нас, руководствуясь этими словами, приравнивают позднее пробуждение раннему. Они правы. Но мне, сидевшему среди них у ног учителя, слышится здесь призыв поторопиться. Нельзя проснуться слишком поздно – это для тех, кто может не проснуться вовсе. Нельзя проснуться слишком рано – для того, кто медлит с пробуждением.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу