Светлана Сологуб - Сказки ПРО…

Вдруг мама нахмурилась во сне, беспокойно заворочалась и тихонечко застонала. Из уголка ее левого глаза выползла слезинка и медленно поползла по щеке. Луша вытерла слезинку и почему-то вспомнила, как мама сказала сегодня в парке: «Ты сведешь меня в могилу».

Луша попыталась представить, как это должно быть.

Вот – вырытая огромная, глубокая черная яма, и вокруг тоже черным-черно, потому что ночь, днем ведь в могилу никого не сведешь, и дует сильный холодный ветер, и страшные корявые деревья качаются, скрипят, тянут ветки, похожие на скрюченные пальцы… И Луша тащит маму за руку к этой огромной яме, а мама упирается, плачет и кричит: «Луша, не надо, не своди меня в могилу, я не хочу, пожалуйста…»

Луша так отчетливо увидела все это – и яму, и ночь, и деревья, и плачущую маму, что тут же разрыдалась в полный голос.

Мама резко села, чуть не упала с кровати, вскрикнула, спросонок вертя головой во все стороны:

– А?! Что?! Луша! Ты что?

Мамины руки лихорадочно ощупали Лушу с головы до ног.

– Что? Что ты плачешь? Где-то болит? Где болит? Что такое?

А Луша плакала и плакала, и слезы все лились и лились, и никак не хотели останавливаться, Луша даже не думала, что в ней скопилось столько слез.

– Ма-м-ма!.. – срывающимся от плача голосом проговорила она.

– Я не… не хочу… Я ни-когда… не буду сво… дить… тебя… в… в м-мо-ги-и-лу-у!..

Мама побежала на кухню, уронила там что-то, примчалась обратно со стаканом воды, дала Луше напиться, бережно придерживая за голову и бормоча что-то успокаивающее. Потом укутала ее в одеяло, сама легла рядышком, обняла и принялась баюкать, совсем как маленькую лялечку. Луша потихоньку успокоилась, перестала плакать и только глубоко вздыхала иногда.

– Мама, – пробормотала она, уже почти совсем засыпая, – ты не волнуйся, я обязательно наколдую тебе принца… на белом Мерседесе…

Ровно через неделю пошел дождь. Казалось, что злой великан взял огромный молоток и намертво прибил мрачные серые тучи над Лушиным городом.

Удивительно, но дождь не прекращался ни на минуточку вот уже пятый день. Он то лил, как из ведра, то едва-едва моросил, то падал отдельными крупными каплями. То есть, это, конечно, для всех было удивительно, но только не для Луши.

В пятницу вечером Луша сидела на кухне у окна и смотрела на грустную мокрую улицу. За ее спиной мама быстро-быстро тарабанила по клавиатуре, а снаружи дождик наперегонки с мамой тарабанил по карнизу. Через полчаса упорного соревнования дождик выиграл. Мама потянулась, сладко зевнула и выключила компьютер.

– Ну, надо же, – вздохнула мама, взглянув в окно поверх Лушиной макушки, – ни единого просвета. Вот это погодка…

– Ага, – отозвалась Луша, расплющивая нос о стекло, – и так еще будет почти неделю.

– В смысле? – не поняла мама. – Ты, что, слышала прогноз?

– Не-а, – Луша пыталась рассмотреть, что происходит около соседнего подъезда, кажется, туда только что побежала какая-то собака бездомного вида, – колдунья сказала, что ее дождь будет идти двенадцать дней. Давай посчитаем.

Луша отлипла от окна и принялась загибать пальцы.

– Воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, пятница – это шесть. Шесть плюс шесть – двенадцать. Значит, еще шесть дней дождя осталось.

Луша опять прижалась к стеклу.

– Вы, что, в садике уже дальше десяти считаете? – невпопад спросила мама.

– Ага, – устало вздохнула Луша.

Воспоминания о садике испортили ей все удовольствие от созерцания дождливой улицы.

– Мама, а может быть, мне в выходные босиком по лужам побегать? – произнесла Луша, задумчиво водя пальцем по подоконнику.

– Вдруг удастся заболеть и взять больничный?

– Луша, ну, что ты такое говоришь?! – возмутилась мама. – Тебе очень сильно хочется заболеть?

– Не-а, – ответила Луша и, вздохнув, слезла с табуретки. – Мне просто очень сильно не хочется в садик.

Мама села на Лушину табуретку, а Лушу усадила к себе на колени и крепко-крепко обняла.

– У нас впереди еще целая суббота и целое воскресенье, по крайней мере, на два дня о садике можно забыть. Это во-первых. А во-вторых, неужели тебе в садике плохо? У вас такие хорошие воспитательницы…

– Да, – покорно кивнула Луша, – хорошие… Но, во-первых, Елена Игоревна ни минуты нам не дает посидеть спокойно. То рисовать заставляет, то считать, то лепить, то хороводы водить… Что я, маленькая, хороводы водить? А лепить я вообще не люблю: пластилин везде липнет и от платья не оттирается… А во-вторых, Дарья Васильевна на нас все время орет. Так орет, что Миша даже один раз описался, когда она орала, а он уже взрослый мальчик, почти мужчина, так его папа говорит, я сама слышала. Но Дарью Васильевну-то как раз понять можно. У нее возраст. И климат…