Онисе Баркалая - Этот неувядаемый аристократический шарм

«Какое в нашем деле благородство жизни?!». Кого в действительности отличает благородство в повести И. Шмелева «Человек из ресторана»? Посетителей первоклассного ресторана, так называемых «благородных господ», которые бесчинствуют в отдельных кабинетах, обитых плюшем? «Почтенные отцы семейств просаживают здесь с девицами тысячи; уважаемые старцы приводят в кабинет пятнадцатилетних девочек; тайком подрабатывают мужние жены из хороших фамилий». Или официанта Скороходова, любящего жену, детей, который неравнодушен к чужому горю? Он с подлинным благородством переносит драму жизни. «Вот кто халуи и хамы!» – говорит о ресторанной публике герой повести.

Читая повесть О. Бальзака «Полковник Шабер», сразу бросается в глаза имя героя – Гиацинт. Едва ли это имя выбрано случайно. Ведь благородный поступок графа Шабера, полковника, героя битвы при Эйлау, славного воина (император лично послал двух хирургов для помощи раненому Шаберу), – это фактически отказ не только от своего состояния, жены, положения в обществе, но и от себя. Считавшийся убитым в бою, он предпочтет «не воскресать», остаться бродягой Гиацинтом ради спокойствия и благополучия бывшей жены, графини Ферро, которую он презирает. А разве не благородный цветок вырос на месте, куда упали капли крови убитого из зависти Гиацинта – юноши необыкновенной красоты, как донесли до нас греческие мифы? И в том, и в другом случае красота и благородство одержат верх над предательством, распустившись прекрасным цветком и показав высоту человеческого духа.

В чем заключается вопрос Гамлета? Он узнает, что его отец-король стал жертвой подлого заговора, который составил его дядя Клавдий. Гамлет стоит перед выбором: смириться, продолжать жить и делать вид, что ничего не произошло, имея к тому же высокие шансы стать королем, или отомстить за смерть отца, что может привести к непредсказуемым последствиям. Что выбрать: благополучие или принципы? Есть еще и третий вариант – тайно плести интриги и наказать обидчиков в результате хитроумного заговора. Но последний вариант претит Гамлету (ведь он подлинный аристократ, в отличие от дяди) – он идет в бой с открытым забралом. Гамлет устраивает театральный демарш: во дворце сыграют пьесу «Убийство Гонзаго». Тем самым он сжигает все мосты.

Драматургия Шекспира во многом базируется на использовании атрибутов аристократического шарма. Шекспир понял: чтобы доставить публике сильные эмоции, заставить ее по-настоящему переживать необходимо, чтобы, вопреки библейским заповедям, герои пьес травили, душили и резали своих ближних. Когда эмоции героев преобладают над здравым смыслом, когда первобытные инстинкты и агрессия конкурируют с цивилизованным порядком вещей, когда страсть и чувства превалируют над разумом, когда самые низкие и самые высокие проявления человеческой натуры сплетаются в один клубок, то драматический эффект от пьесы становится ошеломляющим, возникает буря потрясающих эмоций…

Кстати, закат торгового дома Елисеевых сопровождался поистине шекспировскими страстями. Разлад в семье, самоубийство жены главы торгового дома, крах бизнеса – все это не без основания связывают с безумной любовью Григория Елисеева к молодой замужней женщине. Именно любовная страсть является тем чувством, которое уравнивает всех: аристократа, буржуа, простолюдина. Поэтому, когда бушующие на сцене страсти не жалеют даже титулованных особ, то это является чем-то притягательным для публики.

Но Шекспир сделал и еще один блестящий «маркетинговый ход». Сейчас многочисленные убийства на почве ревности, дележа наследства нередко сопровождают следующим комментарием: «Шекспировские страсти». Подобные криминальные истории, напоминающие сюжеты трагедий великого драматурга («… У бурных чувств неистовый конец»), подчас лишены одного из важнейших признаков его пьес. Они, как правило, происходят в городских кварталах, в деревне или в каком-либо захолустье, где живут обычные люди. Но тогда, во времена Шекспира, действие пьес необходимо было облагородить. Сюжеты, где приводятся жуткие способы для достижения власти, для обладания женщиной и богатством, намеренно были перенесены на аристократическую «площадку», на которой герои трагедии облачены в королевскую мантию или генеральскую форму. Таким образом, возникал небывалый контраст между низменными инстинктами человеческой природы и абсолютно недоступным большинству зрителей высочайшим социальным положением героев пьес Шекспира. Да, драматурги пойдут дальше и придумают новые сюжеты, где будут бушевать аналогичные страсти, но действие пьес будет уже происходить не в королевском дворце, а, например, на ферме (Ю.О’Нил «Любовь под вязами»). Для зрителей это также будет впечатляющим зрелищем, вызывающим бурю эмоций.