Татьяна Соломатина - Мало ли что говорят

Кузьмич был личностью удивительной и многогранной. Мастер на все руки, способный починить абсолютно всё – от дверного замка до аппарата искусственной вентиляции лёгких. Безгранично образован и начитан. Кажется, только одна Соня из всего роддома знала, что этот совершенно неприметный внешне человек в своё время окончил сверхсекретный советский вуз, знал пару-тройку арабских диалектов, не говоря уже о потешной группе романо-германских языков, и был полковником в отставке какого-то жуткого ведомства. А ещё он непревзойдённо владел психоанализом. Из него вышел бы отличный священник или гарпунёр на китобойном судне, однако… Он выбрал работу завхоза. И справлялся с ней выше всяких похвал. Его каморка топорщилась ящиками и чемоданами с инструментом, по стенам была развешана символика времён «единого и могучего Советского Союза», снабжённая подписями всяких VIP-Рыл того времени, с ироничными дописками самого Кузьмича.

Старик любил поменторствовать. То ли он питал к Соне тёплые отеческие чувства, то ли ему просто не с кем было поговорить – неизвестно. Он называл её «деточка» и всё время поучал. Она не возражала. С маниакальным упорством он повторял ей одну и ту же сентенцию: «Всегда говори правду. Не хами. Не лебези. Будь честна. Поверь старому лгуну – рано или поздно достанет. Лучше рано, когда ещё можно изменить жизнь. Хотя это никогда не поздно. Даже за миг до смерти». Честно говоря, Соня слушала его вполуха. Со всем пылом молодого высокомерия полагая, что старый завхоз-чекист вряд ли научит её хоть чему-нибудь дельному. И вообще, у неё куча животрепещущих текущих проблем, а он тут вещает прописные истины загадочным тоном!

Кузьмич налил Соне сто граммов коньяка, снабдил инструкциями, «как и что сказать профессорше», и она поднялась наверх, полная решимости расставить все точки над «ё» и прочими буквами алфавита – красиво, лаконично, без лишних эмоций, аргументированно и т. д.

У себя в кабинете, открыв файлы с фотографиями, сделанными вчера в родзале, Соня поняла, что ни в какой атлас их не вставить, уж тем более «за авторством» члена-корреспондента и «под редакцией» академика. Быстро пролистав все скопившиеся у неё за три месяца изображения и заметки к ним, она решила сегодня разобраться заодно и с членом-корреспондентом, и, может быть, даже с академиком, если они, конечно, не в заграничных командировках. Члену-корреспонденту надо сказать: «Александр Георгиевич, я уважаю вас за энергию и решительность, а также за то, что вы членом проложили себе путь, всю комсомольскую юность трахая министерских функционерш. Я уважаю вас за то, что обе диссертации вам написали именно женщины. Одну – выжатую вами досуха и брошенную – помнится, даже лечили в психушке. Я в восторге от ваших организаторских способностей. Но хочу, со всей присущей мне ответственностью, заявить, что учёный вы никакой и имя вам в науке «nihil» [2]. И вы просто болван, если полагаете, что я напишу для вас за три месяца учебный атлас по акушерству и гинекологии! Материалы для подобного рода изданий собирают десятилетиями собственной практики! Мне плевать на ваши «глубокомысленные» сентенции типа: «Тебя никто не знает, а меня знают все. Опозоришься – опозоришь не себя, а меня!» – потому что я позорю себя только тем, что работаю на возглавляемой вами кафедре! Ниже падать некуда! Ах да… Как педагог вы полное ничтожество! Всё, на что вы способны, – это иметь сующихся под вас студенток, интернов и аспиранток. И я ещё не забыла ту научную конференцию, где избежала подобной участи только потому, что меня «возжелал» академик, а вы любезно уступили «шубу с барского плеча»!»

Так. С членом от респондентов было покончено.

Теперь – с академиком:

«Михаил Борисович, вы, конечно, не такой мудак, как Александр Георгиевич, но тоже жалкая и ничтожная личность, куда хуже Паниковского, тот был всего лишь траченный временем и обстоятельствами мелкий аферист, не говоря уже о том, что просто-напросто персонаж, выдуманный Ильфом и Петровым! Учёным вы, дорогой академик, были неплохим, но к настоящему времени зажрались и пропили все свои таланты. Неужели вы и вправду хотите так опозориться, поставив своё имя в графе «под редакцией» в атлас, написанный неопытной пигалицей за три месяца? Да вас же весь медицинский мир на смех поднимет. Ах да… Спасибо за то, что вы, принявши до состояния «ню» на банкете в честь той самой научной конференции, только и успели, что «страстно возжелать», падая замертво в коридоре гостиницы. Ох, как же я горевала всю ночь, тоскуя по старчески-похотливым телодвижениям! «Тьфу на вас ещё раз!»