Евгений Гришковец: Письма к Андрею

Не имеющий образования, спонтанно возникший дикий художник-самородок, не знающий мирового искусства и культуры накопленных человечеством, не увидит и не поймёт возможности дальнейшего движения. Он не будет знать разнообразия форм существования искусства. Он не получит поддержки от мастеров прошлого в виде их произведений как примеров больших свершений и возможностей. Дикий художник быстро погибнет от одиночества и тьмы, от незнания, куда, зачем и с кем идти.

Я не знаю, у кого и как учился Шекспир и какие книги он прочёл, знаю, где и когда учился Лермонтов, хоть это и не позволяет мне понять, как он смог в столь юном возрасте написать «Героя нашего времени». Я не знаю, что мог почитать в своё время Гомер, прежде чем написать «Илиаду». Но то, что эти люди умели читать и читали, – это ясно из написанного ими… Но вот почему они смогли написать то, что ими написано, как они смогли так опередить, как нам это теперь видится, свои эпохи – вот тайна, не имеющая никакой разгадки! Это чудо, и всё тут.

Даже самый гениальный художник не сможет научить созданию искусства другого человека. Он может попробовать раскрыть и передать все секреты своего мастерства, сформулировать и показать метод своей работы над материалом искусства, может заразить ученика своим жизненным примером и страстной любовью к искусству, но не получить в результате нового художника, нового автора, создающего искусство.

Метод одного автора непередаваем и непереложим в другие руки. Подлинный художник создаёт искусство всем собой. В этом смысле его метод – это неотъемлемая часть самого художника. А подлинный художник всегда уникален и неповторим. (Тут я не говорю об актёрском или музыкально-исполнительском мастерстве. Исполнению, участию в исполнении и воплощению произведения искусства научить можно. Проще говоря, можно научить исполнить роль в спектакле или партию какого-то инструмента в симфонии. А вот научить созданию пьесы или симфонии уже невозможно.)

Искусству невозможно обучить по очень простой причине: неизвестно что это такое. Как можно обучить неизвестно чему?

Кто-то называет искусство одним из способов познания мира… Вот тебе раз! Если искусство – это способ познания, то должно быть развитие! А где же развитие в искусстве? Это наука познаёт мир, она и развивается. Развитие науки очевидно. Но искусство?! Где же развитие в искусстве?

Что такого познал Шекспир по сравнению с Еврипидом? А Чехов по сравнению с Шекспиром? А Стопард, прости господи, по сравнению с Чеховым?

Искусство не развивается как и сам человек. Развивается технология, цивилизация. Но человек не имеет развития. Разве что только немножко всё время улучшает свои спортивные достижения, да и то во многом благодаря технологиям. Посмотрите на современных греков и итальянцев. Где в них признаки развития по сравнению с их давними предками? Где в них развитие от Эсхила, Геродота и неизвестных архитекторов Парфенона, где новые Петрарки, Микеланджело и Ботичелли, где хотя бы тени римских легионов?

Искусство не имеет развития. Оно, как и человек, рождается и умирает. Точнее, рождается и умирает вместе с человеком, его творящим. (Я, конечно, помню утверждение, что человек смертен, а искусство вечно. Но вы же понимаете, в каком смысле в данном случае я употребил слово «умирает». В смысле процесс создания заканчивается вместе со смертью художника или когда художник прекращает заниматься созданием искусства.) То есть искусство имеет развитие внутри жизни художника.

Искусство не может развиваться последовательно от одного художника к другому, хотя многие-многие гении испытывали сильное влияние предшественников на своё творчество. Но прямого и поступательного развития искусства, как науки, быть не может. Если бы такое развитие было возможно и происходило бы, то искусство оторвалось от людей и ушло бы в нечеловеческие сферы и формы, которые мы не можем себе даже вообразить. Искусство всегда с человеком и адресовано живым людям. Искусство без человека с одной и с другой его стороны невозможно, немыслимо. Иначе это не искусство, а жульничество.

Искусство, я повторяю, может развиваться только в жизни и судьбе самого художника. Создатель искусства может идти от простых форм к более и более сложным, добиваться всё большей и большей точности, выразительности и силы. От рассказа к повести, от повести к роману, от романа к эпопее… От скромной одноактовки к большой многофигурной пьесе…