Елена Чалова: Ребенок моего мужа (сборник)

Катерина относилась к другому типу женщин – невысокая, с очень женственными формами и пышной грудью. Ее лицо нельзя было назвать красивым в классическом смысле – чертам недоставало правильности. Но мало кто мог остаться равнодушным, увидев карие глаза с золотыми искорками, ровные дуги бровей и большой рот с чувственными губами. Чудесные каштановые волосы, вьющиеся от природы, завершали облик, имя которому – очарование.

Подружки шли через прозрачный воздух золотого осеннего дня, окруженные сиянием молодости, красоты, заинтересованными взглядами мужчин и завистливыми – женщин.

Поход по магазинам и бутикам ГУМа доставил массу удовольствия, но порядком утомил обеих подруг. Наконец Катерина не выдержала:

– Все, больше не могу. Давай где-нибудь посидим немножко, а потом поедем домой.

– Хорошо-хорошо, я тоже устала. Давай только еще в «Штальман» зайдем, и все.

– Ладно, но сначала я хочу пить. И есть. И сесть. А если бы можно было где-нибудь прилечь и задрать ноги выше головы, чтобы кровь отлила, – это было бы вообще чудесно.

В маленьком и уютном кафе с мраморными столиками и пальмами в расписных глиняных кадках подруги просмотрели меню, и лица их приобрели задумчиво-жалобное выражение. Пирожные с кремом и фруктами, со взбитыми сливками и шоколадной глазурью, пицца с грибами, маслинами и ветчиной…

– Ой, нет. – Сглотнув, Иришка отодвинула перечень земных соблазнов, губительных для фигуры. – Кофе. Черный. – И с выражением мученицы первых веков христианства, требующей поскорее поджечь костер под ее ногами, добавила: – И пачку «Давидофф лайт».

Понимающе улыбаясь, официантка спросила Катерину:

– Вам то же самое?

– Да, только кофе с сахаром и сливками. И два пирожных с фруктами и заварным кремом.

– Ты с ума сошла! – Ира недоверчиво смотрела на подругу. – Два пирожных! Ты растолстеешь.

– А одно для тебя.

– Нет-нет, на меня и так не налез тот костюмчик, и вообще…

– И вообще, – передразнила Катерина, – если ты будешь питаться только кофе и сигаретами, то наживешь язву. Пирожное, конечно, не диетический продукт, но… Можем мы иногда доставить себе ма-аленькое удовольствие? Душевный комфорт гораздо важнее, чем один лишний сантиметр на попе.

И, увидев, как страдальчески нахмурилась подружка, торопливо добавила:

– В конце концов, проведешь в спортзале на пятнадцать минут больше, чем обычно…

– Ох, ну я прямо не знаю… Тогда, может, лучше рулетики с ветчиной и грибами? – Ира вновь притянула к себе меню. – А вот тут еще тартинки…

Они съели и тартинки, и рулетики, и по пирожному (удовольствие пополам с угрызениями совести – что может быть слаще!), выпили кофе и отправились в «Штальман». Ничего там не купив, но с чувством исполненного долга молодые женщины разъехались по домам, договорившись созвониться вечерком, или завтра, или… ну в общем, созвонимся, а через месяц у Таньки день рождения, так там точно увидимся.

Посмотрев на часы, Катерина прикинула, что Настя с няней еще на занятиях. Так забавно – словно взрослая. Уроки рисования стали первыми шагами дочки в мир учения, и, к немалой радости родителей, делала она эти шаги уверенно и с удовольствием. И педагоги считают девочку талантливой. Она, не спрашивая, каким-то внутренним чувством находит нужные цвета и линии, и даже если кувшин бывает кривобок, то все же очевидно, что он стоит на солнце. Как ни обидно было в этом признаваться, но тут оказалась права свекровь Катерины – Нина Станиславовна, подтолкнувшая их к тому, чтобы Настю отвели в центр детского творчества.

Дело в том, что свекровь посетила очередная идея. Побывав в гостях у подружки, Нина Станиславовна вернулась домой в ярости. Как! Зинаида, эта женщина из простых (хоть и была женой высокого начальника, но все же знают, что он привез ее из какого-то богом забытого гарнизона и она писать не умела), так вот – она посмела хвастаться успехами своей внучки! Малышке только пять лет, а она ходит на танцы, в кружок рисования и еще занимается английским! А ей, Нине Станиславовне, и сказать-то было нечего, потому что Катерина совершенно не заботится о развитии своего ребенка!

Нина Станиславовна мерила шагами просторную гостиную, иногда поправляя безделушку или проводя пальцем по завиткам резного буфета (домработницу надо отругать – пыль везде), и возмущенно говорила:

– Ты представляешь? А тут вылезает Фокина и говорит… Ты помнишь Фокиных? Он был завхозом в третьей командировке, а потом работал с Зининым мужем в Таиланде?..