Эдуард Тополь - Римский период, или Охота на вампира

– Винсент, – коротко представился иностранец. – Но вы можете звать меня Винни, это еще короче…

Тут водитель вымахнул на Ленинградское шоссе и, распугав ревуном и мигалкой шарахнувшийся по сторонам транспорт, пулей помчался по осевой полосе.

– Мамма миа! – воскликнул Винсент. – Куэсто ми пьяче! Мне это нравится! Куда мы едем? В Кремль?

Елена усмехнулась:

– Разве вам не нужно отдохнуть с дороги? Мы едем на дачу, но через Москву. Вы уже бывали в Москве?

– Нет, конечно! Я первый раз в России… – Винсент, с любопытством оглядываясь по сторонам, показал на гигантский придорожный щит с портретом Брежнева: – А что тут написано?

Елена перевела текст, припорошенный снегом:

– «ЛЕОНИД ИЛЬИЧ БРЕЖНЕВ – МУДРЕЙШИЙ, ТАЛАНТЛИВЕЙШИЙ РУКОВОДИТЕЛЬ МЕЖДУНАРОДНОГО КОММУНИСТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ!»

Произнесенный ее низким бархатным голосом, этот текст вдруг прозвучал проникновенно и почти эротически.

– Magnifico! [4]– воскликнул Винсент и посмотрел на растяжку, висевшую над шоссе. – А здесь?

– «ПАРТИЯ – УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ НАШЕЙ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ!»

– Perfetto! А тут? – Он живо повернулся к щиту с портретом Ленина, поднявшего ладошку к доброму прищуру глаз.

– «ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ!»

Винсент расхохотался – заразительно и безыскусно.

Елена изумленно вскинула на него очки, а сопровождающие «кирпичи» посмотрели на нее вопросительно – мол, чему он смеется?

– Фантастико! – сказал Винсент. – Кампанелла! «Город солнца» в России! А тут что написано? Тоже про революцию?..

Впрочем, в Москве его жизнерадостного оптимизма слегка убыло – то ли от того, что город был накрыт низкими облаками, набухшими снегом, то ли от магазинных витрин, сиротливо уставленных пирамидами консервных банок, то ли от вида сутулых москвичей, которые тащились по тротуарам вдоль этих витрин с тяжелыми авоськами в руках [5].

А может быть, Винсенту стало не до смеха потому, что, несмотря на мощно гудящую печку и жару в салоне, пол машины оставался ледяным и его ноги в модных итальянских туфлях просто подмерзали.

Но еще тревожнее стало его лицо, когда «Волга» после короткого тура по Москве вновь выскочила из города и, проехав по узенькому Рублевскому шоссе, вдруг резко свернула влево, под заснеженные лапы гигантских сосен, а метров через двести уперлась в высоченные и глухие железные ворота. По обе стороны ворот шел трехметровый кирпичный забор – глухой, с колючей проволокой на гребне.

Винсент в тревоге посмотрел на Елену.

Однако она лишь загадочно улыбнулась, а один из сопровождающих «кирпичей» вышел из машины, подошел к воротам и нажал неприметную кнопку под железной, словно от почтового ящика, накладкой. Тотчас эта накладка приподнялась, в узкой прорези показались чьи-то глаза. «Кирпич» что-то сказал, накладка упала с металлическим звуком, затем за воротами послышался лязг отпираемых запоров, и наконец тяжеленные, кованые, будто средневековые, створки ворот стали медленно открываться под нажимом двух солдат-автоматчиков в длинных овчинных полушубках, валенках и шапках-ушанках. За ними, во все расширяющемся просвете, обнаружилась очищенная от снега дорога в дремучем сосновом бору…

– Это ГУЛАГ? – деланно улыбнулся Винсент. – Куда мы приехали?

– Я же сказала, вам нужно отдохнуть с дороги, – уклончиво ответила Елена.

– Да, но…

Машина миновала ворота, и Винсент непроизвольно оглянулся – автоматчики, всем телом налегая на тяжелые створки, уже закрыли ворота и теперь задвигали скрипящие запоры.

А впереди, за стволами гигантских заснеженных сосен, показался бело-желтый двухэтажный особняк.

– Это бывшая дача Сталина, – сказала Елена. – Здесь вас никто не потревожит.

– …Сначала мы жили в области Гошен, плодородной и обильной пастбищами и скотом. Отсюда мы могли кочевать по всей стране и очень скоро расплодились и стали жить не в шатрах, а в домах, занимаясь земледелием и ремеслами. Иосиф, сын Якова, возвысился до звания главного советника фараона, но египтяне все равно смотрели на нас с презрением и снобизмом, ведь мы не верили в их рукотворных богов…

Господин Вильчицки – маленький, пожилой, вежливый и суетливый польский еврей, представитель Израиля – встречал нас за стеклянной дверью венского аэровокзала.

– Господа, поздравляю вас с прибытием на свободный Запад!

Он собрал наши визы и открыл блокнот, чтобы записать в него тех, кто едет в Израиль. Оказалось, что из 27 новоприбывших только моя сестра с дочкой направляются в Израиль, а остальные хотят в США и Канаду. Но Вильчицки был корректен: