Саша Канес - Жизнь без спроса

В общем, нет худа без добра: Коломна все-таки ближе, чем Баден-Баден, и я могла запросто навещать маму в течение всего месяца, который ей предстояло там пробыть.

Я сама отвезла маму в санаторий две недели назад. Поездка получилась очень тяжелой. Мне казалось, что если выеду из дома в шесть утра, а в шесть пятнадцать заберу маму, то к восьми тридцати мы будем уже в санатории. Но не тут-то было! В шесть тридцать утра мы попали в пробку на МКАД и только к одиннадцати добрались до поворота на Новорязанское шоссе. Коломну мы миновали в четыре часа дня, но уже оттуда за полчаса добрались до места.

Всю дорогу мама молча вздыхала. Только один раз, когда мы остановились возле маленького придорожного магазинчика, чтобы купить чего-нибудь пожевать, она заметила, что культурные люди во всем мире сейчас отказываются от личного автотранспорта, чтобы не наносить ущерба окружающей среде.

– Вся Европа сейчас ездит на велосипедах, – поведала мне мама.

– А ты откуда знаешь? – разозлилась я. – Ты же не то что там не была, но даже загранпаспорт делать отказалась.

– Не нужно ерничать, Аня! – покачала она головой. – Я смотрю телевизор и читаю газеты.

– В советское время, мама, те, кто читал газеты и смотрел телевизор, могли с интересом узнать, что живут в обществе всеобщего процветания.

– Нам всегда всего хватало, – заметила мама. – Ты забыла, какой богатой интеллектуальной жизнью жила наша семья? В нашем доме всегда было пиршество духа!

На это я решила не отвечать. Если бы я сказала, что думала про «пиршество духа» в нашей семье, мама могла потребовать вернуть ее в город.

После недавней оттепели ударили морозы и навалило кучу снега. Нечищеная дорога была коварной, местами очень скользкой.

– Хорошо бы мы с тобой смотрелись здесь на велосипедах! – не удержалась я. – Ты вообще, мамуля, когда в последний раз на велосипеде ездила?

– Обратно мы поедем на электричке! – отрезала мама. – А от вокзала поедем на метро… как все…

– А от санатория до станции?

Мама и здесь нашлась:

– Наверняка есть какой-нибудь автобус, на котором приезжают сотрудники. Мы спросим и поедем… как все.

– А если расписание не будет стыковаться и мы застрянем на два часа на вокзале?

Честно говоря, меня смертельно тошнило от этого разговора!

– Если придется ждать, мы подождем…

Мне было не только прекрасно известно, что она ответит, но я знала даже, каким тягучим поучающим тоном мама это произнесет. И закончила она тоже, как и должна была закончить:

– Люди же ждут! Чем мы лучше людей?..

Эти до боли ожидаемые слова загнали меня в такую тоску, в такой ступор, что я так и не задала маме тот самый важный вопрос, который волновал меня долгие годы. Я хотела узнать, почему мама вышла замуж за отца? В этой загадке, я уверена, заключается не только тайна моего рождения, но и тайна моего идиотского замужества. Единственным смыслом родительского брака, на мой теперешний взгляд, явилось появление на свет их внучки Маши. Понятно, что, если бы мама с папой не поженились, то ни меня, ни Маши не было бы. Выходит, я просто обязана радоваться их браку! Но ведь мама не знала меня, когда сделала свой выбор, она не знала Машу и ее будущих детей. Сложись все по-другому, вместо меня родился бы кто-то другой – может, хуже, а может, лучше, чем я, неважно. Другая девочка или другой мальчик. Другой! И Маши бы не было… Бр-р-р! Невозможно себе такое даже представить! Меня всю передергивает при подобной мысли.

Много лет назад у меня имелся дегенеративный ухажер – Сеня Жапцов. Мышление у него было странное, но нестандартное, это уж точно. Одна из его излюбленных тем касалась отсутствия сослагательного наклонения в истории. Он считал, что своим появлением на свет мы обязаны не только собственным родителям, но и всему, что происходило в мире до мгновения нашего зачатия.

– А че вот все на Гитлера да на Сталина катят? – вопрошал он. – Понятное дело, изверги, убивцы. Но коли они бы весь мир раком не поставили, то и нас бы всех не было. Ни тебя, Анька, не было бы, ни меня! Не было бы ссылок, эвакуаций, фронтов и лагерей – все бы наши дедушки с нашими бабушками по-другому распределились бы. И не нашими бы бабушками, и не нашими бы дедушками они стали. Другие тети с другими дядями трах-трах бы делали! Другие, прости, сперматозоиды с другими яйцеклетками соединились бы, и что?! Пиздец – ни Ани, ни Сени!

Спорить с Сеней было невозможно: какие бы раздражающие тезисы он ни изрекал, они были, по сути, бесспорны. Все равно после этого разговора я твердо решила, что ему не отдамся. И не отдалась. Впрочем, если быть предельно честной, то придется признать, что он и не просил особо… И ладно! Не хватало еще, чтобы у Маши вдобавок к придурку-отцу появился бы еще и циник-отчим.