Ольга Агурбаш - Первая жена (сборник)

Но видимо, не сказал ничего… Скорее всего, и вправду, ничего не знал, потому что Санькин отец Семен Петрович ни лояльностью, ни вежливостью не отличался. С ходу бы надрал Саньке уши. И не потому, что нельзя в огороде своими пацанскими делами заниматься, а потому что какой-то там сосед, пусть даже уважаемый, позволил себе сделать ему замечание.

Амбициозен был Семен Петрович. Имея завышенную самооценку, он никак и ни в чем не сумел реализоваться в жизни, и лишь в своей семье самоутверждался так, как мог. А мог он только одним способом: непомерно требуя внимания к своей персоне, руководя где надо и где не надо и ожидая беспрекословного выполнения своих далеко не всегда умных и нужных указаний. Чуть что не по его, мог заорать, заматериться, поднять руку на жену и даже замахнуться табуреткой на Саньку. Пока тот был в начальной школе, он отца побаивался и старался избегать лишних контактов с ним: попозже прибежать домой, побыстрее юркнуть в кровать… Со временем ситуация изменилась. Но это со временем…

А пока ранней весной ребята решили выкопать заветную банку. Снег лежал плотно. Он только-только начал подтаивать и в местах сугробов пока еще был спрессован и тяжел. Ребята, взяв лопату, дошли до земли, а дальше копать не решались. Во-первых, и со снегом-то устали, а во-вторых, земля казалась просто каменной. К тому же они заспорили, в каком именно месте нужно копать. И их представления о месте раскопок расходились где-то на полметра, а то и больше.

Решено было закидать все заново снегом и ждать оттепели.

Деньги они осознанно закопали: чтобы за зиму не потратить. А собрать им нужно было значительную сумму – на фотоаппарат. Конечно, денег было еще очень и очень мало. В основном финансы вносил Саня. Он, помогая отцу прошлой осенью торговать на рынке, заработал ни много ни мало, а четыре рубля с мелочью. Семен Петрович не был прижимистым. Всегда сыну запросто давал то на мороженое, то на пряники, которые ребята обожали. А уж за помощь на рынке – это святое! И Саня рос щедрым пацаном. Всегда угощал Виталика то леденцами, то семечками, купленными у бабушки Мани под магазином, а то и халвой, которую огромными кусками завозили в их сельмаг раз в месяц и которую толстая продавщица Лиля с трудом кромсала огромным тесаком, ругаясь при этом нещадно. Халва пахла подсолнухами так, что кружилась голова. Ребята терпеливо ждали, глотая слюньки и наслаждаясь сочным ароматом семечек.

Виталик же совершенно иначе относился к сбору средств. Он жадно контролировал процесс закладки и ревностно следил, сколько монет и бумажек опускает его дружбан в стеклянную утробу. Сам же внес изрядно помятый рубль и двадцать восемь копеек медяками.

За зиму удалось еще кое-что скопить по мелочи, и ребятам не терпелось пересчитать их общее богатство, а, возможно, даже, если наберется много монеток, то поменять их в магазине у тети Лили на бумажный рубль.

Фотоаппарат они тогда так и не купили. Деньги ушли на ремонт старого велосипеда, доставшегося Виталику от старшего двоюродного брата. Сначала куда-то подевался насос, а без насоса как? Потом звонок перестал звонить окончательно, и никакие попытки его реанимировать к успеху не привели… Затем пружина под сиденьем вышла из строя, и эту поломку осилить ребята тоже не смогли. Поволокли велосипед в ремонт, где и расплатились почти всеми накоплениями. Ну на мороженое, конечно, хватило, а вот на фотоаппарат – уже нет.

– Саня, а помнишь банку?

– Какую банку? – Саня с трудом вышел из своего романтического воспоминания и с недопониманием посмотрел на друга.

– Ну ту… которую мы с тобой в саду закапывали?

– А! Банку?! Помню, конечно! Только к чему ты сейчас?

– Не знаю… Вспомнилось детство почему-то… Знаешь, у меня в последнее время все чаще ностальгические приступы какие-то случаются. Как начну вспоминать наши проказы, игры… И смакую подробности, и перебираю в голове то слова, то движения. Кто куда повернулся, кто как посмотрел… Помнишь Юльку Доронину?

– Юльку? – Саня поморщился, напряг лоб. – Это которая ушла от нас в восьмом классе?

– Ну да! Она!

– Помню. И что? – Саню начало вдруг раздражать неуместное воспоминание друга. Он-то с ним совсем другими мыслями мечтал поделиться, а тот своими полузабытыми историями напрягает.

– Так… Ничего… Ты извини, я перебил твою мысль… Что-то ты мне говорил про Наташу, по-моему….

– Да. Про Наташу! И даже не про нее, а про мои ощущения, про мое отношение к ней. Я так влюбился тогда! Ну просто голову потерял!