Илиас Меркури - Женатики

– …А потом сказала ему, чтобы катился ко всем чертям или к своей понимающей супруге. Покричал несколько минут, и все. Сегодня утром позвонил и опять кричал, угрожал, ну понятно же. Сказал, если я кому-либо проболтаюсь, убьет всю мою семью. Псих! А, да, типа, я конченая, поэтому позвонила жене и с ней пообщалась. Потом бросил трубку. Максим, я тебе честно скажу, она узнала от меня только самые безобидные вещи, остальное узнает через своих детей, если надо будет. Я срать теперь на них хотела. Не будет бабла, не будет им покоя…

– Ты успокойся, умная же девушка, не гони так. Подожди немного, он очнется и все уладит. Про семью ты зря. От Ольги точно ничего не получишь, так что сиди ровно на жопе и жди новостей от Олега. И никому больше про все это не говори. Прошу…

– Не учи меня. Сама знаю, что хорошо, а что плохо. Хочешь помочь, помоги своему дружку, пусть выполнит обещания и больше меня не увидит. Надо самому научиться держать рот закрытым. И еще, передай его жене, что я не шучу… Вы чо, бля, крутые кошельки, с народом решили повоевать, а?

– Слышь, милая, если тебе все равно, то мне в квадрате безразлично. Хочешь бабок, потерпи. Будут и деньги, и счастье, и свобода тебе. Только не перепонтуйся, пока все не устаканится. Можешь не слушать, конечно. Короче, будут новости, наберу…

Тут же позвонил Ольге:

– Привет, это я опять. Ты мне кое-что забыла рассказать про мужа. Так?

– Не понимаю, о чем ты, – ответила Ольга, но голос ее уже не дрожал, как полчаса назад.

– Оля, скажи мне. Ты и правда веришь в мужскую дружбу из советских фильмов эпохи отсутствия секса? Теперь слушай меня. Да, он мой друг, но это не означает мою причастность к его жизненным поступкам. Я не папа, не брат, не дальний родственник, а просто друг. Я никуда не поеду, ни в какую клинику. Будет нужна помощь, говори правду, всю правду, а не дурачь меня. Все тайное становится явным, тебе же лучше знать. Вчера ты должна была это понять, Настя вроде как часть правды тебе передала. Ей-богу, забудьте про меня на время. Когда он будет способен общаться, я приду навестить, и все. На днях соберу вещи с Патриков и перееду. Надо будет, могу и раньше, как скажешь.

– Максим, ты чего так разволновался? Шлюха тебе позвонила и сразу получила что хотела – испортила наши отношения просто одним звонком. Не буду тебя напрягать, когда захочешь, тогда и придешь к Олегу, а насчет Патриков первый раз слышу, не знала, что там живешь. Живи сколько хочется, мне все равно. Ты меня пойми, есть некоторые скелеты, которые не должны никогда показываться из шкафа.

– Короче, не хочу больше ничего знать. Он как был моим товарищем, таковым и остается. А с малышкой надо поговорить серьезно, потому что дети раст…

– Это моя проблема, мой брат с ней встретится и все решит мирно. Деньгами, кроме молчания, можно еще некоторые ценные вещи купить, такие, как тело и душа.

– Не понял, ну и не надо. Короче, решишь сама. Да, вот еще. Борю хочу себе оставить, если вдруг перееду. Ты не против?

– М-м-м, а, этот тупой кот? Он еще жив, что ли? Мне не до кота, прости меня. Вижу, ты к нему проникся. Нравится? Ну и оставь себе.

– Себе? Окей, договорились. Послушай, я…

– Прости, у меня вторая линия…

Долгие годы я считал эту женщину образцом абсолютной тупости, но ошибся. Ошибся сильно, потому что смотрел, слушал и говорил с ней поверхностно. Утром она изобразила убитую горем жену, а чуть позже раскрылась полностью, словно вывернулась наизнанку. Она со мной второй раз поговорила в таком тоне, словно искупала в канализационной трубе. В ее словах я почувствовал животный страх, такой, как в фильмах ужасов, когда знаешь про happy end, но испуг и отвращение тебя не покидают до самого конца. Она играла роль покорной домохозяйки так удачно, что могла номинироваться на «Оскара». Мир не катился в пропасть, он определенно уже был там.

Я позвонил Анне и напросился в гости. Она никогда не возражала, и уже с некоторых пор была всегда мне рада. С ее дочерью Алиной я почти подружился, но сам на общение не напрашивался. Когда они уедут, забуду обеих навсегда, и даже если их сожрут бродячие псы, и я об этом узнаю, то рыдать не буду, это точно. Этим и отличаюсь от своего отца. Мало ли с кем он в своих важных и частых командировках развлекался. Хорошо, что хоть сохранил свою гетеросексуальность. После Олега необходимо более внимательно изучить старых друзей, всех, кроме Стаса, конечно. Я не гомофоб, но желания дружить с человеком именно с таким багажом секретов у меня нет. В конце концов, хочу знать все. Анна спросила, готовить ли мне обед, но я отказался. По дороге я проезжал мимо «Макдональдса» и раз в месяц, как зомбированный, ходил туда травиться. Потом жалел об этом, ругал себя, обещал больше не питаться в этом злостном месте, но через месяц все повторял заново, добавляя в заказ сезонный пирожок и молочный коктейль. Только оказался у нее, как направился в спальню и лег спать. Теперь понимаю, что, когда меня клонит в сон, это означает, что перед этим я принял чужую негативную информацию. Джонни Мнемоник, типа. Анна сняла с меня ботинки и села на краю кровати. Гладила по спине, что-то говорила про мою внешность и сходство с одним британским актером, но мне было нужно подобрать вежливые слова, чтобы попросить ее заткнуться. Самочувствие было ужасным, а виню я в этом Олега и его рабочую жопу. Виню его жену с братом, любовницу, водителя и всех, кто его окружал, включая меня. Только за Борю обидно. Заберу его. Не могу оставлять животное этому сброду извращенцев. Олег мог бы поделиться всем этим давно, высказаться и спасти меня и себя от психологических потрясений. Эгоист.